Вверх по реке

— Все по-разному. Например, у Ван Гога есть картина, где он изобразил крестьянина. Когда он рисовал ее, то понял, что крестьянин и земля неотделимы друг от друга. Тогда он отложил кисть в сторону, опустил палец в краску и пальцем нарисовал линию от руки крестьянина к земле. Таким образом он символизировал их союз. Земля не может существовать без людей, которые за ней ухаживают. А крестьяне не могут жить без земли, которая дает им пищу. У Мунка есть картина «Крик», на которой изображен белый человечек на мосту. Он стоит, и его рот изображает крик. Таким образом художник хотел сказать, что в городе ты одинок, никто не обратит на тебя внимание, даже если ты будешь стоять на мосту и кричать во все горло. У Босха на картинах отображена наша жизнь. Каковы грехи, совершаемые человечеством, такова и его жизнь. Они у него немного страшные, но не отталкивают. Он мог, например, соединить человека и виолончель или тело животного и голову человека. Сталь говорил, что рисовать надо со страстью. И что боль, страдания, горе, лишения становятся тем самым толчком к творчеству. Поэтому он рисовал быстро, порывисто. А Матисс, наоборот, говорил, что для художника творение начинается с видения. Все, что мы видим в текущей жизни, претерпевает большую или меньшую деформацию, которая порождает привычки. Поэтому сначала надо увидеть, а потом проанализировать. И только после этого рисовать. И даже «Черный квадрат» Малевича имеет смысл. Художник таким образом хотел показать то, к чему движется искусство. А именно — к простоте форм, минимализму цвета, упрощению содержания. Собственно, именно это сейчас и наблюдается везде: в дизайне, живописи, украшении и так далее.

— А как рисуешь ты? — спросил молодой человек.

— Я наблюдаю. Наблюдаю за всем, что меня окружает, что вокруг меня происходит. Потом приходят мысли, идеи. Мне хочется о чем-то рассказать. И я начинаю думать, как это выразить. Рождаются образы, картины. И я начинаю рисовать.

— И ты все можешь нарисовать?

— Не все. Например, я не рисую портреты.

— Почему? И никогда не рисовала?

— Нет, рисовала, когда училась. Это было обязательно. А сейчас, когда можно этого не делать, я не рисую. Как-то не получается. Вроде начну, а через несколько штрихов бросаю. Не идет и все.

— Понятно. А есть что-нибудь новое, что я не видел еще?

— Так, кое-какие наброски. Вот, смотри, — пригласила Владислава.

Ярослав опустился рядом с ней и с интересом стал смотреть рисунки и слушать объяснения девушки.

Приближалась осень. Влада понимала, что с каждым днем все больше влюбляется в Ярослава. Ей хотелось верить, что с ним всегда будет так интересно. Но в то же время она понимала, что сейчас они на отдыхе. А что будет, когда он вернется к своей прежней, обычной жизни? Ее все так же пугала скука обыденной жизни, рутина. Она не хотела останавливаться, чтобы потерять новизну восприятия. Надо было принимать решение, что делать дальше.

Ярослав проснулся от какого-то шума. Он огляделся. В комнате никого не было. Молодой человек посмотрел на кровать рядом с собой. Влады не было. Парень встал, быстро оделся и пошел искать источник шума. Долго искать не пришлось. Около входной двери стояла Влада. Она была одета, а в руках держала свой рюкзак. Когда вышел Ярослав, девушка от неожиданности вздрогнула, увидев его. Он стоял и смотрел на нее. Она не отвела взгляда, но ничего не сказала. Постояв так немного, Влада повернулась и вышла на улицу. Закрыв за собой дверь, она быстро, не оглядываясь, пошла в ночь. Ярослав не пошел за ней. Он понял, что Влада решила продолжить свое путешествие вверх по реке. Она все еще продолжала бежать от себя. Молодой человек повернулся и пошел на кухню. На столе лежала записка, в которой было написано три слова: «В конце ноября». Ярослав взял листок в руки и пошел к ноутбуку. В поисковой программе он набрал эти слова. Это было название одной из книг Туве Янссон о муми-троллях. Он решил прочитать эту книгу. Возможно, там и кроется причина ухода Влады. Затем он вернулся в свою комнату и лег спать.

Влада сидела на берегу реки. Вдруг девушка достала листок бумаги и карандаш и начала рисовать. Когда она закончила рисунок, то увидела, что нарисовала портрет Ярослава. Владислава закрыла лицо руками и разрыдалась.

А жизнь тем временем продолжалась и шла своим чередом. Пришло время, и отпуск Ярослава подошел к концу. Он вернулся к своим обязанностям на работе. Ему хотелось верить, что за делами боль немного утихнет.

— Что ты читаешь, сынок? — спросила его Ирина Георгиевна, наклоняясь, чтобы рассмотреть название книги, протянутой Ярославом. — «В конце ноября». А тебе не кажется, что ты уже вырос из таких детских книг?

— Ничего она не детская. Она для всех возрастов, если хочешь знать, — ответил молодой человек.

— У тебя все в порядке? Ты какой-то другой стал после возвращения, — озабоченно спросила его мать.

— Я в порядке, мам. Правда. Не волнуйся за меня, — успокоил ее парень. «Или скоро буду, — подумал он. — Очень на это надеюсь».