Вверх по спирали

Но спустя десять лет после своего воцарения на престоле и начала строительства его мастабы Джосер чувствовал себя более чем хорошо и на здоровье вовсе не жаловался. А по правилам строительство дома вечности для фараона должно было длиться до самой его смерти. Джосер умирать пока явно не собирался. Вот тут-то Имхотепа и озарила новаторская идея, за которую его потом будут помнить в веках. Ему, как талантливому архитектору, давно не давали покоя пирамиды, построенные Шизлом. Он не переставал восхищаться ими, но в то же время не мог понять, как их мог построить человек именно с такими пропорциями, массой, гранями наклона, столь массивными каменными блоками. Свое неумение сделать что-либо подобное Имхотепа ничуть не расстраивало, поскольку он прекрасно знал, что пирамиды и сфинкса строили великие боги. Куда ему было тягаться с ними! Но в то же время предмет для подражания был и не давал Имхотепу покоя. Поэтому, закончив надземную часть усыпальницы, над которой он потрудился на славу, в одно прекрасное утро он пришел к Джосеру и поделился с ним своей новаторской по тем временам идеей. Он предложил увеличить надземную часть усыпальницы, надстроив сверху еще один ярус меньшего размера. Фараон ничего не имел против и дал «добро».

По окончании работ над вторым ярусом Джосер все так же был бодр, здоров и полон сил, не давая повода опасаться за свою жизнь. Поэтому Имхотеп пришел к нему с предложением реализовать совершенно новаторский проект. Он рассказал о своих планах, что можно поставить сверху еще меньшие третий и четвертый ярусы, а потом расширить каждый, начиная с самого нижнего, и тогда у Джосера будет совершенно невиданная до сей поры мастаба, которой он затмит всех своих предшественников. Фараон был благочестивый и рассудительный, поэтому задумывался о ресурсах и целесообразности их растраты, а не только о своей славе и амбициях. По этой причине Джосер задал своему архитектору совершенно законный вопрос, зачем надстраивать еще ярусы и расширять их, если его усыпальница даже с двумя построенными ярусами уже затмила всех своих предшественников? Но Имхотеп был не только талантливым архитектором, но и гениальным визирем. Поэтому он обратил внимание Джосера на пирамиды, созданные великими богами, пообещав, что если его могущественный фараон по-прежнему будет жив и здоров, то к достроенным и расширенным третьему и четвертому ярусам он сможет добавить пятый и шестой. Таким образом, мастаба великого фараона превратится в огромную ступенчатую пирамиду, что прославит великого правителя в веках и позволит ему сравниться с богами, которые построили пирамиды в Гизе. Джосер пораскинул мозгами, и идея показалась ему крайне заманчивой. Никому еще не удавалось, подобно великим богам, построить огромную пирамиду. И Джосер из-за удачного стечения обстоятельств и гения своего первого приближенного имел сейчас все шансы сравняться в строительстве с могущественным божеством. Поразмыслив, он решил, что глупо было бы не воспользоваться случаем, который предоставляла сама судьба. Тем более Имхотеп очень грамотно рассказал все и показал на чертежах, а Джосер всецело доверял его умениям и талантам. Поэтому фараон согласился на небывалый по тем временам строительный проект.

Постепенно гробница великого Джосера приобрела такие очертания и объемы, каких еще не знала архитектура древних египтян. Но на этом гениальный Имхотеп не успокоился и возвел вокруг ступенчатой пирамиды-усыпальницы огромный погребальный ансамбль с дворцом и церемониальными постройками. Вокруг этого комплекса он построил стену высотой с трехэтажный дом. Зрелище было по тем временам невиданное и захватывающее. Чтобы попасть на территорию погребального ансамбля, необходимо было пройти через колоннаду из сорока колонн. Это были первые каменные колонны на земле, и именно они были личным гениальным изобретением Имхотепа, которое он вовсе не срисовал с пирамид, построенных Шизлом. Высота каждой колонны достигала десяти метров, и великий архитектор даже сам не мог поверить, что ему такой вид постройки не только пришел в голову, но он еще и смог это возвести. Но все же опасение за долговечность своего детища, над которым он трясся чуть ли не больше, чем над невиданной ступенчатой мастабой, не оставляли Имхотепа. Поэтому для успокоения души и сердца он принял решение для дополнительной поддержки соединить каждую колонну со стеной. Как и все великие гениальные люди, Имхотеп временами сомневался в правильности того, что он делает, поэтому предпочел перестраховаться, опасаясь, что колоннада может обрушиться.