Вверх по течению (СИ)

И хохочем оба. При этом Гоч представляет мне в лицах, какие гримасы морщил этот полковник. И как он сам изображал поруганную невинность.

– А как только он заикнулся про хотелки концерна «Лозе», так я сразу отрезал, что концерн этот частная фирма. К государству отношения не имеет. Полный комплект подробных чертежей он уже получил через ГАУ. Мы все обязательства выполнили. Мало им? Так все что надо он у нас получить может в любой момент, но по отдельному договору, и за очень дополнительные деньги. До сих пор едут…

– А что там у «Лозе» нехорошего?

– Да все. Попытались они наш образец скопировать, так не выходит ничего. Даже если доработать напильником. У них там совсем другие допуски приняты, станочный парк не тот. И вообще руки из задницы растут… – смеется Гоч.

– Крепись, Имрич. Все, что вышибешь с них свыше наших затрат, то твое. От всей суммы, что сдерешь с «Лозе». Так что требуй с них как можно больше. Как раз под этот случай даже хорошо, что меня тут не будет, не смогут генералы надавить на завод ничем. Что взять с контуженного, который лечится за пять суток пути отсюда?

* * *

У дверей заводоуправления топтался Зверзз, нервно стуча костылями по брусчатке.

– Ваша милость… – увидел он меня в дверях и обратился на рецком наречии. – Заберите меня с собой. Вы же там обязательно что-нибудь строить будете? Грамоту на гражданство я уже получил. В отставку вышел подчистую. Даже с пенсией по увечью. Семьи нет. Никто меня здесь не держит.

– Ты же не горец?

– А – а–а – а–а… – махнул бывший фельдфебель рукой. – Я с вашим братом столько уже отслужил, что сам уже не знаю кто я, ваша милость. А в Реции хоть тепло. Не так нога болеть будет.

– Пошли, – согласился я. – Вещи насколько быстро соберешь?

Хорошие прорабы на дорогах не валяются. Да и человек Зверзз хороший. Как там в той сказке, что мне мама в детстве на ночь читала: «Мы все в ответе за тех, кого приручили». Правда, поначалу это Зверзз меня приручал.

– А что там собирать, ваша милость, – преступил прораб костылями. – Только подпоясаться.

– Расчет не оформляй. Скажи, я приказал отправить тебя в командировку во Втуц на филиал. Пока на три месяца. А там видно будет. И чтобы жалование и командировочные выдали сразу за три месяца вперед. Э – э–э – э… лучше я тебе записку напишу бухгалтеру.

* * *

Рецкую штурмовую роту вывели из состава ольмюцкой армии и переместили в Будвиц для отправки домой «по ротации». Вместе с ней во Втуц уезжал и я. С семьей и скарбом. Официально – в отпуск. И наверное, надолго… Судя по тому, как меня одарили Бисеры – навсегда. Паровоз вот трофейный подогнали. Новенький. Островной конструкции с новейшим водотрубным котлом как во флоте на скоростных миноносцах. Это чтобы я утащил все свое за один раз и не возвращался.

Даже все долги перед заводом казна оплатила полностью и разом, чтобы завод мог рассчитаться с паевым товариществом «Гоч и Кобчик», а товарищество со мной.

Создавалось такое ощущение, что меня мягко выпроваживают из королевства, хотя из списков воздухоплавательного отряда и состава королевских флигель – адъютантов меня никто не выкидывал. Даже комиссаром ЧК и тем я остался, хотя больше поручений по этой линии мне не давали. В отпуске я.

И мундиры и шинели все положенные мне новые пошили быстро вне очереди в гарнизонной швальне. Амуницию выдали всю положенную до последней иголки. А денежное довольствие так на три месяца вперед. Порционы и рационы деньгами выдали, не натурой. Все, кроме «подъемных» за воздух. Я тут, оказывается, в последние месяцы аж три зарплаты получал: в ЧК, в гвардии и в отряде воздухоплавателей.

Заказал я на заводе на каждого бойца, принимавшего участие в кровавой тризне по офицерскому пистолету Гоча в подарочном исполнении. На рукояти изображение «Солдатского креста» на внешней ее щечке, что выступает из кобуры и всем видна. На внутренней щечке наградная пластина из серебра, на которой рецким языком отгравировано, что это памятная награда (тут имя и фамилия и воинское звание награжденного) лично от меня – их военного вождя за храбрость в бою. (Ох, и намучился гравер копировать то, чего не понимает). На коробке магазина выгравирована дата и красивая надпись: «Кровавая тризна». Будет это оружие переходить в их роду от отца к сыну. Непременно. Как нынче горцы гордо носят прадедовские кинжалы.

И тем немногочисленным погибшим бойцам в той ночной атаке, а также заказал пистолеты – для передачи их на хранение в семью. Как и их собственные кинжалы с личными вещами. И толикой денег от меня лично. Сколько передать – это уже мне горцы посоветовали, – чтобы не казалось такое пособие оскорбительной мелочью. Но ведь и неприличным богатством тоже можно обидеть. Тонкий вопрос.

В общем, выгреб я склад готовой продукции. Обождут заказчики, не переломятся. Мне понты дороже денег. Эту партию пистолетов я оплатил заводу из своих средств.

Поначалу я хотел бойцам богатые бебуты заказать, но вовремя понял что кинжал, побывавший в том бою, хоть видом беднее, но ценнее. Он – реликвия, омытая кровью врагов.

37