Вверх по течению (СИ)

– Савва, ты же ничем никогда толком не командовал. Строевой службы не знаешь. Ты даже не воевал, как другие воюют, а партизанил. Да и не твоя это стезя – строевые должности. Так что не возражай. Тем более что реально служить будешь моим офицером по особым поручениям.

Пипец. Накрылась мечта о небе в очередной раз. Что толку носить форму летчика, раз не летаешь?

Я вскочил со стула.

– Когда прикажете приступить к обязанностям, ваша светлость?

– Вольно. Садись. Уже приступил. А теперь расскажи, как тебе такое в голову пришло устроить кровавую тризну?

– Откровенно говоря, ваша светлость, я ее и не устраивал. Просто построил роту, прочитал ей телеграмму от младшего Бисера и пообещал, что мы еще отомстим врагам за смерть графа. Имел в виду как-то в будущем… А бойцы пришли к моему вагону и устроили пляски с кинжалами. Всей ротой. Вахмистр меня предупредил, чтобы я не дергался, все равно не удержу людей от мести в ту же ночь. Они на себя обязательства по кровавой тризне уже взяли древним обрядом и нет у них пути назад. Я и подумал, что мне в любом случае придется отвечать за их поведение. И если я не могу чего предотвратить, то должен это возглавить. Они же меня еще после боя у моста вождем выкликнули и в воздух бросали. Но вот то, что мы пойдем в бой с одними кинжалами для меня была новость.

– Но, все же ты пошел?

– Я отвечал за этих людей, ваша светлость.

– А как понимать утреннее столпотворение на вокзале и твои дерзкие речи?

– Не разгонять же ликующую толпу, которая со слезами на глазах приветствует своих солдат? Сама она не разойдется. Попытался их уговорить. Вроде получилось.

– Хорошо. Иди. Все хозяйственные вопросы решишь с адъютантом. Еще увидимся на днях.

– Честь имею, ваша светлость, – я отдал воинское приветствие и, четко повернувшись через левое плечо, пошел к двери.

Только взялся за позолоченную ручку, как меня нагнал в спину новый вопрос маркграфа, заданный жестким голосом.

– Значит, умысла занять место моего сына ты не имел?

38

– Гони! К первому же ресторану! – крикнул я кучеру, откидываясь на мягкую спинку коляски.

За воротами Дворца бывший ипподромный берейтор, чуя мое состоянии не пожалел кнута рысакам и те выдали… Не зря за эту породу такие бабки выкладывают.

На окраине города вскочил в первую же попавшуюся забегаловку и потребовал все, что можно съесть прямо немедленно без ожидания готовки. Потому как жрать уже хотелось как из пушки.

Подали сырную и мясную нарезку. Коровье масло. Хлеб. Сидр. Стакан сметаны. Я все это умял очень быстро под удивленными взглядами редких посетителей, в большинстве своем ломовыми биндюжниками. И основное блюдо, приготовленное хозяйкой этого придорожного трактира инициативно, а, скорее всего, просто разогретого – что-то типа гречневой каши с гусиными шкварками, ел уже не торопясь и со вкусом. Потому как у этого примитивного блюда вкус был. Очень даже и очень.

Что-то соображать я начал, только подъезжая к вокзалу. До того вся наличная кровь моего организма вращалась вокруг сыто урчащего желудка и мозг пребывал как бы в оцепенении. Хорошо еще, что кучера моего во Дворце догадались покормить в людской вовремя.

У салон – вагона меня уже встречали. Как в детской поговорке: один с топором и двое с носилками.

– Извините, господа, но я только переоденусь, – расшаркался я и скрылся в вагоне.

В трактире я умудрился насажать жирных пятен на белый мундир. И мне стало стыдно, когда кучер обратил мое внимание на это. А уж принимать в таком виде офицеров… Не комильфо.

– Итак. Я слушаю вас, господа, – обвел я глазами всю троицу, когда вышел к ним в салон в новой полевой форме.

Адъютант Ремидия представил мне интендантского капитана Архуса, прикрепленный его светлостью содействовать моим промышленным начинаниям и лейтенанта Ягрозора, обязанного решить наш квартирный вопрос. Оба они из службы первого квартирмейстера Большого рецкого штаба.

– Вижу тут и без меня тесно, – посетовал майор, – но уверен, что вы справитесь со всем сами. Госпожа баронесса, – склонил он голову перед Эликой, которая вышла из нашего купе забрать Митеньку из манежа, чтобы он нам не мешал.

– Ваша милость, каков ваш первоочередной вопрос необходимо решить? – поинтересовался капитан

– Лошади и экипажи. Затем люди – место для отдыха и работы. Спокойное место для длительной стоянки эшелонов. И только потом заводы, – расставил я приоритеты. – И что с солдатами штурмовой роты? Они так и будут бытовать в вагонах?

– Все в порядке с солдатами, Савва, – сказал вошедший в салон Вальд, щеголяя на полевой форме новеньким плетением полковничьих погон. – Нам на роту выделили пустующую казарму гвардейского конно – егерского полка. Место там вполне достаточно и для людей и для лошадей. С учетом той тыловой команды и учебного эскадрона, что остались в казармах готовить людское пополнение и ремонт конского состава, так даже немного просторно.

– Там есть пустующие офицерские квартиры? – ухватил я некую мысль.

– Офицерские квартиры есть, но не пустующие. Там живут семьи фронтовиков. Так что своих гражданских ты там не поселишь. Разве что в казарменном дортуаре.