Вверх по течению (СИ)

– Анодировка это что-то типа воронения в оружии? – задал я вопрос на публику, типа, не знаю я, что такое анодирование.

– Примерно так, если на пальцах объяснять, – отмахнулся от меня изобретатель.

Что ему какой-то фельдфебель. Пусть даже и старший.

– Каков будет подъемный вес вашего аппарата? – заинтересованно спросил каплей.

– Как всегда половина веса самого аппарата, – тут же ответил Гурвинек. – Это закон воздухоплавания. Объем газа в баллонах расчетный тридцать две тысячи кубических метров. Такой большой дирижабль еще никто не строил, – гордо добавил он.

– Простите, мастер, – вмешался я. – господина капитан – лейтенанта интересует полезная нагрузка, за вычетом необходимых грузов.

– Две тонны в гондолах. Максимум.

– А если использовать пространство под оболочкой между гондолами? – спросил я, припоминая историю цеппелинов в моем мире.

– Так никто еще не делал, – резко ответил мастер, как бы обрезая тему.

– Но у вас конструктивно предусмотрен переход между гондолами внутри оболочки? – не отставал я.

– Предусмотрен. В войлочной обуви.

– Почему же нельзя сделать там грузовой отсек?

– Потому что когда будет натянута оболочка на каркас, то не будет никакой возможности для погрузки – разгрузки в этом объеме. Только в гондолах. Можно конечно прицепить и третью гондолу, но ее вес почти весь дополнительный груз съест сам. Так что смысла не вижу.

– А если нужно будет только подвесить груз небольших габаритов? Но много. Снизу. Разгружать не потребуется. Он сам упадет с высоты.

– Бред, – сказал, как слово выплюнул Гурвинек.

– А я бы посоветовал вам, мастер, все же прислушаться к фельдфебелю и изыскать такую возможность. Ибо только от нее зависит, будет у вас дальнейшее финансирование от армии, или нет, – веско сказал Вахрумка, давя на самое больное яйцо изобретателя.

– А где я теперь достану кишки с сорока тысяч коров для оболочки баллонетов? Чтобы они газ не стравливали. Армия обеспечит?

– Судя по тому, как в последнее время в империи развивается консервная промышленность, – ответил ему капитан – лейтенант, – армия вполне в силах такое количество обеспечить. Не за один подход, но в течение какого-то времени точно.

– Где мне расписаться кровью? – устало сказал мастер Гурвинек.

– Вот здесь, – спокойно ответил Вахрумка, доставая бумагу из планшета. – В подписке о неразглашении военной тайны.

Курировать это проект с удовольствием взялся каплей.

Через две недели прекрасным погожим днем под первые красивые редкие и пушистые снежинки состоялся на вокзале пафосный митинг и манифестация.

Король на фоне длинных орудийных жерл раздавал на перроне гвардейские знамена железнодорожным артиллеристам и принимал их торжественные клятвы.

Пушечные дивизионы также стали лейб – гвардией, как и мортирные полки. И также с эпитетом «особого могущества».

Как я и подозревал, когда склепали вторую восьмидюймовую мортиру, она тоже стала отдельным полком. Шушукались меж собой заводские, что им привезли в депо ствол аж десятидюймовой короткой пушки, снятой со старого, списанного уже броненосца. Спецом для переделки его в гаубицу на железном ходу.

Король развлекается или реально к наступлению готовятся?

Шеренги пушкарей в черной коже и красных штанах коленопреклоненные перед склоненными к королю знаменами со слезой на глазах клялись биться с врагом до последней капли крови. Свои кожаные шлемы, так похожие на советские танкистские середины тридцатых годов они повесили на сгиб левого локтя. На шее у каждого очки – консервы. Из холодного оружия у всех короткие морские кортики.

Потом король вручал боевые стяги знаменосцам своих полков и отдельных дивизионов.

Паровозы шипели и фыркали белым паром.

Орудия гордо старались проткнуть небо.

Король на этом фоне красиво позировал.

Фотографы изводили магний.

Экзальтированные дамочки падали в обморок от избытка чувств на руки сопровождающих их мужчин. Что удивительно ни одна не промахнулась.

Не хватало только берущей за душу и трясущей ее музыки типа «Вставай страна огромная…» из черной тарелки репродуктора над перроном.

Что-то сдвинулось в бюрократических шестеренках королевства в сторону активизации внутренней пропаганды. Скорее всего, то, что вопреки довоенным планам война все-таки затянулась. В штабе об этом половина разговоров в столовой.

Полагаю все же, что первым маленьким камешком, столкнувшем мощную лавину пропаганды, явился сопровождающий нас на укрепрайон Данко Шибз с треногой фотоаппарата, навязавшийся с нами в инспекцию укрепрайона. Брать его мы не хотели, но последовал звонок из дворца и скрепя сердце Вахрумка согласился. А по приезду обратно в город «фотографический художник» разродился целой серией комиксов про войну. Иначе как назвать эту иллюстрированную публикацию длинной в недельный марафон на разворот ежедневной газеты с краткими емкими подписями? Завершающиеся каждый раз патриотическими призывами жертвовать деньги в «Королевский фонд обороны» на организацию в окопах полевых бань и вошебоек.

И ведь сработало.