Вверху над миром

Лючита не слушала, но последнюю фразу все же услышала, и та задела ее за живое:

— А я люблю бронировать места заблаговременно.

Это вывело Миссис Слейд из равновесия.

— Ну да, разумеется… — Она рассмеялась, не зная, что и сказать, а затем улыбнулась, дабы скрыть, что тщательно пересматривает свое мнение. Миссис Слейд внимательно заглянула Лючите в глаза, и у нее появилось странное чувство, будто она изучает незнакомый биологический вид. Сеньор Сото и Тейлор стояли в дверях и разговаривали на фоне заката.

— С каждой минутой все ярче! — воскликнула она. Сеньор Сото подошел и сел перед ней на корточки.

— Я читал сегодня яванские стихи, — сказал он ей. — И наткнулся на строчку, которая не выходит у меня из головы.

— Яванская поэзия?

— Да. «Луна — прекраснее девушки, которая смотрит в другую сторону». Вам нравится?

— Я не уверена, что до конца поняла, — ответила он ровным голосом, надеясь, что это, возможно, его охладит.

Он рассмеялся, взял ее за руку и поднял.

— Давайте выйдем и полюбуемся закатом, а я объясню.

Они прошли через дверной проем мимо доктора Слейда.

— Хотите еще раз взглянуть на закат? — спросила Лючита, улыбаясь доктору Слейду.

— Нет, вряд ли.

— Тогда, может, войдете и сядете?

Она рассказала ему об отцовском оркестре, о том, как все они переехали из Гаваны в Париж и добились большого успеха, а у нее появилось много красивых одежек. Но потом отец умер, оркестр распался, и матери пришлось одалживать музыкантам деньги на обратный путь в Гавану, пока они сами не впали в крайнюю нищету, — поэтому-то ей придется скоро ехать в Париж.

— Я даже не знаю, жива ли она! — воскликнула Лючита.

— Мне кажется, вы хотели бы вернуться, — сказал он обеспокоенным тоном. — Не думаю, что каникулы могут доставить большое удовольствие, когда так волнуешься. Это изматывает.

— Я знаю.

— Вам лучше поскорее уехать, — сказал он с отеческой заботой и решил, что она сочтет его старым маразматиком.

Перед этим Лючита сильно накурилась, и собственный рассказ настолько заворожил ее, что она воспринимала доктора Слейда только как слушателя. «Возбужденная, — подумал он, — но не пьяная» Она ни разу не притронулась к своему коктейлю с тех пор, как Дэй вышла на террасу. Вдруг Лючита умолкла и встала:

— Мне нужно сходить покормить сына, — сказала она и вышла из комнаты.

Миссис Слейд стояла вместе с хозяином и любовалась темнеющей долиной, пока он объяснял несколько возможных значений поэтической строки. Она понятия не имела, о чем он говорит, поскольку даже не слушала. Когда ей показалось, что он закончил, она сказала:

— Эта девушка — ваша гостья — немного того, да?

Он нахмурился.

— Очень трудно понять, что она за человек, — сказал он задумчиво.

— Да бросьте! Уж вам-то этого не знать!

— Это совсем не то, о чем вы думаете, — возразил он.

— Боже упаси! — воскликнула она со смехом.

Он взглянул на нее, но промолчал, и она почувствовала отпор. Через минуту он продолжил:

— Во-первых, она курит травку. Знаете, марихуана? — он произнес это слово с испанским акцентом.

— Неужели вы не можете ей запретить? Разве вы не имеете на нее никакого влияния? Она еще так молода, чтобы губить свою жизнь.

— Это ее успокаивает, — сказал он со смехом. — И я не пытаюсь менять людей.

Миссис Слейд неодобрительно взглянула на него.

— Боюсь, я бы никогда не смогла сидеть, сложа руки, видя, как человек, который мне дорог или даже был Дорог, убивает себя, и не предпринимать ни малейших усилий, чтобы хоть что-то изменить.

— Видите ли, — сказал он очень серьезно, — я не замечал в Лючите никакой тяги к самоуничтожению, поэтому даже не знаю, что и сказать.

Миссис Слейд вдруг напустила на себя важность.

— Разумеется, это не мое дело.

— Я принесу вам еще выпить, — он потянулся за ее бокалом, но она не отдала его и покачала головой:

— Мне хотелось бы войти внутрь. Здесь становится прохладно.

Внутри она обнаружила доктора Слейда: он сидел один, рассеянно поглаживая покрывало из шиншиллового меха, на котором сидел.

— А я думала, ты разговариваешь… — она запнулась, — с юной леди.

— Она ушла покормить ребенка, — сказал он очень четко, и она заглянула ему в лицо. В ту же секунду он поднял на нее глаза, и она узнала в них проблеск укора. Это выражение всегда появлялось у него на лице, когда он хотел напомнить, что страдает из-за нее. Ему было скучно с девушкой и с сеньором Сото, и виновата в этом она. Миссис Слейд подошла и села рядом с ним.

— Чудесно, правда? — сказала она, наблюдая, как его рука гладит мех.

— Чудесно? — безучастно переспросил он.

Зазвонил телефон. Они услышали, как сеньор Сото сказал:

— Diga. Quién habla?[35] — а затем перешел на английский. Вскоре после этого он рассмеялся. — Так и думал, что он не удержится. Ну, я могу только спросить. Позови Дирка, — затем он крикнул через всю комнату: — Доктор Слейд! Вы не могли бы поговорить с моим больным другом? Он сейчас подойдет к телефону. Я сказал ему, что вы будете у нас.

Доктор Слейд встал и тотчас направился в конец комнаты, где сеньор Сото стоял с трубкой в руке:

— Ну разумеется. С радостью.