Ввысь к небесам. История России в рассказах о святых

^{Ново-Тихвинский женский монастырь, где накануне гибели содержалась Елизавета Федоровна. Фото С. М. Прокудина-Горского}

Светлая Седмица, третий пасхальный день 1918-го года. В это утро в Марфо-Мариинской обители Литургию служил Всероссийский Патриарх Тихон, будущий священномученик. Монахини и послушницы причащаются, а матушке говорят, что к ней прибыли «гости».

В настоятельских покоях студент с револьвером и солдаты во главе с унтером. Направляя на матушку револьвер, комиссар объявляет о ее аресте. «Молодой человек, опустите оружие, перед вами женщина», — говорит она, спокойно принимая известие. Она чувствовала, что большевики, ненавидя царя, ненавидят весь царский род, и не оставят в покое и его родственников. Уже год, как под охраной царская семья.

На сборы дали два часа. Матушка утешала своих сестричек во Христе, детушек своих, цыпляточек, как иногда нежно их называла. Вместе с матушкой под арест добровольно пошла келейница Варвара.

«Нам пора нести Крест, — сказала и ей, и остальным монахиня Елисавета. — Постараемся быть достойными такой радости». Она просила сестер не хранить на обидчиков зла, тем более не думать плохо о русском народе, сравнивала Россию с ребенком, которого любишь еще сильнее тогда, когда он болен. «Русский народ — доверчивое дитя, его легко обмануть, но он самый любимый у Бога и Божией Матери. Враги России разрушают великую Россию, но Святую Русь они не одолеют».

С дороги матушка писала своим деточкам в родную обитель: «Сплотитесь, будьте, как одна душа для Бога, и скажите как Иоанн Златоуст: „Слава Богу за все“».

Урал. Алапаевск

Везли их торопливо, из вагона не выпускали. В окна она видела те же дали, те же станции, что и раньше, когда ездила по святым местам. Но уже все становилось другим — революция обезобразила Россию. Уже виднелись в окнах и обезглавленные храмы. Без крестов, с выбитыми стеклами.

В Екатеринбурге она просила о встрече с сестрой, ее мужем, императором и их детьми. Не разрешили. Все-таки смогла подойти к Ипатьевскому дому и через щели в заборе в последний раз в жизни видела русского царя.

А дальше шестьдесят верст до Алапаевска, размещение в окраинной, так называемой напольной, школе. С нею Великие князья Иоанн, Константин и Георгий, все Константиновичи, все сыновья Великого Князя Константина, того, кто в стихах воспевал красоту гессенской принцессы. Всего девять человек.

Келейницу Варвару увезли в Екатеринбург и прямо сказали, что Великая княгиня и ее родственники будут убиты. Варвара просила оставить ее с матушкой. Чекисты издеваются над ней, сквернословят, смеются. Тогда она становится на колени перед палачами и просит о последней милости — умереть вместе с духовной матерью, с сестрами и братьями во Христе. Ее всячески оскорбляют, называют ненормальной, но все-таки возвращают в Алапаевск.

Местные жители жалеют узников. Марии Чехомовой было тогда десять лет: «Мама соберет в корзиночку яичек, картошечки, шанежек напечет, прикроет сверху чистой тряпочкой, я несу. По дороге еще цветочков нарву. Пускали не всегда. Матушка выйдет на крыльцо, возьмет корзинку, а у самой слезы текут. „Спасибо, девочка милая, спасибо“».

У заключенных отобрали все, даже платье заменили на простые и грубые. На охрану встали новые, жестокие стражники, даже не говорящие по-русски.

^{Часовня Великомученицы Елизаветы Федоровны и Патриаршее Подворье на месте гибели семьи последнего императора Николая II. Екатеринбург}

Это случилось в день памяти преподобного Сергия Радонежского. Их разбудили и повезли на телегах. Дорога шла по темному лесу к старым шахтам. Там стали избивать прикладами и сталкивать в темные провалы. Глубина шахты жуткая — шестьдесят метров. Великая княгиня и Великий князь Иоанн упали на выступ на глубине пятнадцать метров. Узники пели «Херувимскую», одну из главных молитв Божественной Литургии. Это устрашило палачей, они забрасывали шахту гранатами, горящей серой, заваливали землей, бревнами. Рядом с телом Елисаветы потом обнаружили три неразорвавшихся гранаты.

^{Памятник великой княгине Елизавете Федоровне работы Вячеслава Клыкова. Установлен на территории Марфо-Мариинской обители. Фото иерея Максима Массалитина}

Только Богу известно, сколько еще жили страдальцы. Раны князя Иоанна были перевязаны тканью апостольника — женского монашеского головного убора. Пальцы правой руки Великой княгини Елисаветы были сложены в троеперстие.

В святую землю

Три долгих года гробы с телами преподобно-мученицы Елисаветы и инокини Варвары через