Вы будете как боги (сборник)

Парадокс надежды

Рассматривая постбиблейское развитие мессианской концепции, мы видели отчаянные взрывы надежды, которые часто приводили к фатальной вере в ложных мессий. Даже один из величайших гуманистов среди мудрецов, рабби Акива, не преодолел искушения ложной надеждой. Даже после предательства Шаббтая Цви многие не могли поверить в то, что он был самозванцем.

Экономические, социальные и политические тяготы, которые евреи претерпевали на протяжении многих столетий, облегчают понимание их нетерпения и горячего желания увидеть приход мессии. Однако разочарования заставляли также более остро осознавать опасность поддаться надеждам и желаниям. Раввинская литература снова и снова предостерегает против любой попытки «заставить мессию». Мы встречаем повторяющиеся предостережения против попыток назначить определенную дату в результате различных вычислений. Так, рабби Йозе говорил: «Тот, кто пытается обозначить конец [т. е. предсказать приход мессии], не имеет никакого шанса избегнуть сильнейших выражений осуждения» (Мегилла 3a). Или: «Рабби Самуил бен Нахман сказал от имени Ионатана: “Да рассыплются кости тех, кто вычисляет конец [приход мессии], потому что они говорят, когда предсказанное время настает, а он не пришел, что он не придет никогда. Однако [даже тогда] ждите его, как было написано; хоть он и задерживается, ждите его”» (Санхедрин 97b).

Это высказывание ясно выражает талмудический взгляд: не следует «принуждать мессию», но следует ожидать его в любую минуту. Такая установка не предполагала ни безоглядного нетерпения, ни пассивного ожидания: это динамическая надежда.

Такая надежда, несомненно, парадоксальна. Она предполагает отношение, при котором визуализируется спасение, происходящее как раз в этот момент, однако одновременно имеет место готовность принять тот факт, что спасение может не наступить при жизни данного человека, а может быть, и при жизни многих будущих поколений. Принять такую парадоксальную надежду нелегко, как никогда не бывает легким принятие любого парадокса. Естественная тенденция заключается в разведении двух конфликтующих сторон парадокса. Надежда, не предполагающая ее немедленного осуществления здесь и сейчас, вырождается в пассивное ожидание, желанная цель отодвигается в далекое будущее и теряет силу. Такое вырождение надежды в пассивное ожидание может быть обнаружено во многих религиозных и политических движениях.

Второе пришествие Христа, на которое все еще надеются верующие христиане, для многих стало событием далекого будущего. То же самое произошло с представлением о приходе мессии в тех еврейских кругах, представители которых жили в относительном благополучии, касалось ли это Вавилонии или Германии начала XX века. Когда надежда теряет свою сиюминутность, возникает тенденция к ее отчуждению. Будущее трансформируется в богиню, которую я почитаю и которой подчиняюсь. Моя вера трансформируется в идолопоклонство. Этот феномен отчуждения надежды и превращения будущего в идола очень ясно показан на примере Дидро и Робеспьера. Вот пример из речи Робеспьера в якобинском клубе о войне с Австрией. Свою речь он закончил призывом:

«О будущее, сладкая и нежная надежда человечества, ты нам не чуждо, для тебя мы выдерживаем все удары тирании, твое счастье – цена нашей мучительной борьбы. Часто угнетаемые препятствиями, которые нас окружают, мы чувствуем потребность в твоем утешении. Тебе мы доверяем задачу завершить наш труд и судьбу всех еще не рожденных поколений людей! Да займут в твоей памяти мученики свободы то место, которое в нашем времени узурпировали самозванцы и аристократы. Пусть твоим первым порывом будет презрение к предателям и ненависть к тиранам, пусть твоим девизом станет защита, любовь, милосердие к несчастным и вечная война с угнетателями! Поспеши, о будущее, принести равенство, справедливость, счастье!» [225]

От почитания Робеспьером будущего к искаженной мысли Маркса, которую популяризировал Сталин, всего один шаг. Для Сталина «законы истории» были тем же, чем было будущее для Робеспьера и Дидро. Согласно сталинскому «марксизму», законы истории (в интерпретации Сталина) определяют правомерность и моральную ценность действий. Все меры, соответствующие законам истории, политически и морально оправданы, те, которые им не соответствуют, – «реакционны» и вредны. Маркс и Энгельс в середине XIX века, Ленин в 1917–1923 гг. верили, что «царство небесное» – великая мировая революция – близко [226] .