вы е бон

за тебя сражаться: красить ресницы, рот –
идти в атаку, как свойственно женщинам. впрочем,
всякая битва в условиях наших широт
выиграна будет тем лишь, кто жаропрочен,

а вовсе не ярок. напялю-ка камуфляж,
состарившийся изрядно за десять с гаком, –
давай по-пластунски бёдрами мерять пляж,
подмигивая акулам, медузам, скатам

и (кто там всерьёз на стороне врага?)
морским царям, уверенным, что свобода
есть плод их решений; что, сбрасывая рога,
вполне правомерно ими прибить любого,

не отскочившего в срок; что в каждых часах должна
сидеть кукушка; что мастурбация – это
синоним разврата, равно как и жена –
синоним домохозяйки... какое лето

шальное выдалось: октябрь по календарю,
а жарко до одури! я обнажаю горло
и беззащитную синюю жилку царям дарю,
и остаюсь абсолютно: сильной, спокойной, голой.

32. он глубже уходит в себя: там безмятежно, мягко...

он глубже уходит в себя: там безмятежно, мягко;
там девочки нянчат кукол, а пацаны
играют в пристеночек; пахнет ночами мята
на старой даче. бесценны и тем ценны

вот эти кусочки мозаики, цвет которых
варьируется от розоватого до совсем
бордового. утро. рассвет застревает в шторах,
немного от полнолуния окосев.

он поздно встаёт, не спеша принимает ванну,
вытягивает бессменный «парламент лайт»,
пьёт чай (реже – кофе), подмигивает дивану,
уже по нему стосковавшемуся, халат

запахивает плотнее и входит в осень,
в него влюблённую так же почти, как я,
стоящая то чуть-чуть позади, то возле...

p.s. – в субботу увидимся? мы привезём коньяк.

33. (её волосы мягче льна)...

(её волосы мягче льна)
я полна, пьяна, влюблена,
адекватна едва, но пусть!
знаю родинки наизусть,
помню каждый её рельеф...
из десятков десятков ев
я узнаю свою, глаза
черным шёлковым завязав.

(её голос сильнее волн)
волк! – волчица? волчонок? – волк! –
загрызу за любой минор.
этой музыки домино
я под кожей ночной ношу.
как пьеро, коломбина, шут,
из десятков десятков сцен
угадаю свою. в лице
изменившись едва, но пусть!

её пальцы, как кнопки «пуск»,
и ресниц моих клавесин
отвечает ей – с с с

34. она, просыпаясь в липком холодном страхе...