Вы хотели войны? Вы ее получите!

Работа у «промальпа» пыльная, но и в ней есть свои изюминки, маленькие радости. Ползаешь по стене и окнам, как паук, людей до икоты пугаешь. Но, в основном, к человеку на веревках, люди по ту сторону окон относились безразлично, как к моечной машине, одушевленному приложению к швабре. Впрочем, попадаются иной раз и душевные люди: предлагают чашечку кофе с бутербродом, или просто интересуются: а не страшно ли болтаться на высоте, как часто рвутся веревки, бывают ли несчастные случаи, не мучают ли кошмары и прочую муру.

Родин плавно затормозил на уровне десятого этажа, уперся ногой в подоконник. Судя по начинке помещения, здесь располагался офис фирмы, которых по Москве – тысячи, а может, и десятки тысяч, с непременным жалюзи на окнах, светлой или черной мебелью, компьютерами, оргтехникой, расфуфыренными девицами и чопорными холеными молодцами, в общем, «людская». «Начинка» усиленно изображала интеллектуальную деятельность: сотрудники и сотрудницы стремительно сновали, как бильярдные шары, ощущая крепкую силу кия хозяина, усугубленную мировым финансовым кризисом и ощутимой перспективой вылететь в «лунку».

Мельком оценив содержимое «аквариума», хозяин двух фирм Иван Родин приступил к помывке.

Офисный персонал, по обыкновению, на Родина, как на прислугу, внимания не обращал: кто он для них – протирщик окон, явный неудачник, гастарбайтер. Да и Ивану они были «по барабану»: мелкая шелупонь, получают свою тысячу баксов, ни одного из этих работничков он на дух бы не подпустил в свое охранное предприятие, тем более в «промальпы».

Видно, демонстративно презрительная физиономия Родина таки подействовала на нервы одному из особо холеных специалистов, возможно, он был старшим в «людской». Смерив взглядом протирщика, небрежно бросил, рассчитывая услышать смех:

– А это что за бифштекс со шваброй?

Но коллеги шутку не оценили. В последнее время в офисе никто не смеялся, как солдаты в цирке.

Подумав, Холеный выкрутился, небрежно сообщив сидевшей рядом девице в очках:

– Кстати, пойду, пообедаю в ресторане.

Он скрылся за дверью. Коллеги не обратили на него внимания: они предпочитали питаться в скромном кафе на Полянке.

Управившись с окном, Родин коротким телефонным звонком дал знать напарнику, чтоб спускал ниже, на девятый этаж.

И тут его пронзил леденящий ужас – позабытое чувство, когда в горном поднебесье терял опору на скользкой обрывистой скале.

На подоконнике соседнего окна, там, где были этажи жилого сектора, стояла девушка: юная, худая, как былинка. Иван, увлеченный процессом со шваброй, не увидел, как она явилась, будто соткалась из воздуха. Серая футболочка, короткие порванные джинсики. Ветер трепал ее черные, как угли, волосы, она стояла на самом краю и смотрела, бог знает, куда. Намерения ее были очевидны.

Иван всей шкурой почувствовал неотвратимость последнего шага босоногой дурочки. И этот шаг она сделает прямо сейчас, на его глазах. Без предупреждения. Родин лихорадочно завертел головой, глянул вверх: вот сейчас напарник начнет спуск. Ткнув кнопку вызова в телефоне, Иван тихо произнес: «Пока тормозни».

Но чтобы переместиться к соседнему ряду этажей, надо подниматься на крышу или спускаться на асфальт, – чтобы снизу ловить психопатку в свои объятия. Как Бэтман. Чушь и бред... Посетила безнадежная мыслишка: «С умными надо вести себя как умный, с дураками – как дурак»...

Родин выдохнул, будто собирался прыгнуть на соседний подоконник, и, растянув губы в улыбке, насколько позволяло обветренное лицо, подал голос:

– Девушка, а у вас сигареточки не найдется?

Девушка вздрогнула, вроде испугалась, отрешенно посмотрела на Ивана.

– А вы кто?

– Ангел.

Минуту или две она осмысливала слова невесть откуда взявшегося мужчины, ухватилась рукой за оконную раму и, наконец, произнесла:

– Сейчас принесу.

И легко, по-кошачьи, спрыгнула в комнату.

А Родин, отменно соображавший в гиблых ситуациях, уже знал, что делать. Он отцепил карабины страховочной системы и страховочного устройства, встал на сидушку и, раскачавшись, как маятник, на зависть всем московским обезьянам, ловко уцепился за раму окна. Конечно, весь спецраствор по рецепту Ивана Родина тут же пенным ливнем хлынул вниз. Вслед полетело и сорвавшееся пластиковое ведро празднично-оранжевого цвета.

В тот самый момент, когда девушка пошла за сигаретами, из стеклянных дверей офиса, мимо охранника в ливрее, вышел знакомый нам старший менеджер, тот самый Холеный, который уже предвкушал, как будет обедать в ресторане.

И именно в эти мгновения Иван Родин предпринял отчаянную, но единственно верную попытку изменить роковой стечение обстоятельств в судьбе незнакомки.

Сначала на Холеного обрушился пенный вал. Он вскрикнул от неожиданности, не поняв, за что ему выпала такая небесная кара, и, не успев еще глянуть вверх, получил следом, прямо на голову квадратное оранжевое ведро. И хорошо, что оно было из пластика, а не из жести, и потерпевший смог отделаться лишь подмоченным костюмом. Сорвав ведро с головы, Холеный с яростью швырнул его на землю и еще наподдал ногой. День был испорчен, да и аппетит пропал.