Вы хотите поговорить об этом? Психотерапевт. Ее клиенты. И правда, которую мы скрываем от других и самих себя

– Трудно смотреть на тех, кто останется, – говорю я. – И понимать все это, когда ты оплакиваешь собственную жизнь.

Мы молчим какое-то время.

Наконец, она вытирает глаза, и на ее губах появляется тень улыбки.

– У меня есть идея.

Я смотрю на нее выжидающе.

– Вы скажете мне, если это окажется чем-то слишком безумным?

Я киваю.

– Я просто думала… – начинает она. – Вместо того чтобы терять время, завидуя всем остальным, можно поставить другую цель на то время, что мне осталось. Помочь людям, которых я люблю, идти вперед.

Она ерзает на диване, взволнованная.

– Взять даже меня и Мэтта. Мы не состаримся вместе. Мы даже до средних лет вместе не доживем. И я задумываюсь: что, если моя смерть для Мэтта будет скорее как расставание, а не как конец брака? Большинству женщин в моей раковой группе, которые говорят о том, что их мужья останутся одни, шестьдесят и семьдесят лет. Та, которой сорок, уже пятнадцать лет замужем, у них с мужем двое детей. Я хочу, чтобы меня помнили как жену, а не как бывшую девушку. Я хочу вести себя как жена, а не как бывшая девушка. Так что я обдумываю: что бы сделала жена? Знаете, что все эти жены говорят об оставлении своих мужей?

Я отрицательно качаю головой.

– Они обсуждают, как сделать так, чтобы убедиться, что с их мужьями все будет хорошо, – говорит она. – Даже если я завидую его будущему, я хочу, чтобы у Мэтта все было хорошо.

Джулия смотрит на меня так, будто только что сказала что-то, что я должна понять. Но я не понимаю.

– Что сделает вас уверенной в том, что у него все будет хорошо? – спрашиваю я.

Она одаривает меня улыбкой.

– Как бы меня ни тошнило от этого, я хочу помочь ему найти новую жену.

– Вы хотите дать ему понять, что снова полюбить кого-то – это нормально, – говорю я. – Это вовсе не безумно.

Часто умирающие супруги хотят оставить своему партнеру подобное благословение – сказать, что нормально хранить одного человека в сердце и любить другого, что наша способность любить достаточно велика для двоих.

– Нет, – говорит Джулия, качая головой. – Я не хочу просто оставить ему благословение. Я хочу на самом деле найти ему жену. Я хочу, чтобы этот подарок стал частью моего наследия.

Так же, как когда Джулия впервые заговорила о Trader Joe’s, я мысленно отшатываюсь. Это кажется мазохизмом, разновидностью пытки в и без того невыносимой ситуации. Я думаю о том, как Джулия не захочет это видеть, не сможет этого вынести. Будущая жена Мэтта родит ему детей. Она будет ходить с ним в походы и лазить по горам. Она будет обниматься с ним, смеяться и заниматься страстным сексом – как когда-то Джулия. В любви есть альтруизм, но Джулия все же человек. Так же, как и Мэтт.

– Почему вы думаете, что ему захочется получить такой подарок? – спрашиваю я.

– Это безумие, я знаю, – говорит Джулия. – Но в моей раковой группе есть женщина, чья подруга сделала так. Она умирала, и муж ее лучшей подруги умирал, а она не хотела, чтобы они оставались одни, и знала, как хорошо они уживутся – они были хорошими друзьями на протяжении десятилетий. Знаете, каким было ее последнее желание? Чтобы они сходили на свидание после похорон. Одно свидание. Они так и сделали. И теперь они помолвлены.

Джулия снова плачет и просит прощения. Почти каждая женщина, с которой я работаю, извиняется за свои чувства, особенно за свои слезы. Я помню, что тоже извинялась в кабинете Уэнделла. Возможно, мужчины извиняются превентивно, сдерживая слезы.

– Так что, знаете, никаких сожалений, только грусть, – говорит Джулия, повторяя фразу, которой я поделилась с ней раньше.

– Вы будете очень скучать по Мэтту, – говорю я.

– Я скучаю, – вскрикивает она. – По всему, что с ним связано. Как он радуется мелочам, вроде латте или строчки в книге. Как он целует меня, как десять минут пытается продрать глаза, если просыпается слишком рано. Как он греет мои ноги в кровати. И как он смотрит на меня, когда мы разговариваем, как его глаза вбирают все, что я говорю, наравне с ушами. – Джулия останавливается, чтобы перевести дыхание. – И знаете, по чему я буду скучать больше всего? По его лицу. Мне будет очень не хватать его красивого лица. Это мое самое любимое лицо во всем мире.

Джулия плачет так горько, что не может произнести ни звука. Я бы хотела, чтобы Мэтт был здесь и слышал это.

– Вы говорили ему об этом? – спрашиваю я.

– Все время, – говорит Джулия. – Каждый раз, когда он берет меня за руку, я говорю: «Я буду скучать по твоим рукам». Когда он ходит по дому и свистит – он потрясающе свистит, – я говорю ему, как мне будет не хватать этого звука. И он всегда говорил: «Джулс, ты все еще здесь. Ты можешь видеть мои руки и слышать мой свист». Но сейчас… – Ее голос срывается. – Сейчас он говорит: «Я буду также сильно по тебе скучать». Я думаю, он начинает примиряться с тем фактом, что на этот раз я действительно умираю.

Джулия вытирает верхнюю губу.