«Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!»

– Но мы ожидали, что Вы будете приносить квитанции, чтобы подтвердить свои расходы.

– У меня нет ничего, чтобы подтвердить их, но вы знаете, что я живу в Лос-Анджелесе и езжу в другие города; так как же, черт побери, я, по-вашему, попадаю туда?

Они не сдались, но не сдался и я. Я понимаю, что когда оказываешься в подобной ситуации и не хочешь подчиниться Системе, то, если твое поведение не сработает, за последствия придется расплачиваться тебе. Таким образом, я остался полностью удовлетворенным, хотя так и не получил компенсацию за свои поездки.

Это всего лишь одна из игр, в которые я играю. Им нужна квитанция? Я не даю им квитанции. Тогда ты не получишь деньги. Хорошо, тогда я не беру деньги. Они не доверяют мне? Черт с ними; не надо мне платить. Конечно, это абсурдно! Я знаю, что именно так работает правительство; ну и к черту это правительство! Я считаю, что одни люди должны обходиться с другими людьми как с людьми. И пока со мной не будут обращаться как с человеком, я не буду иметь с ними никаких дел! Им плохо? Им плохо. Мне тоже плохо. Мы просто забудем об этом. Я знаю, что они «защищают налогоплательщика», но только посмотрите, как надежно налогоплательщик был защищен в следующей ситуации.

У нас было две книги, и даже после длительного обсуждения мы никак не могли сделать выбор; они были очень похожи. Поэтому мы оставили этот вопрос на рассмотрение Совета по образованию. Поскольку теперь Совет принимал решения, руководствуясь стоимостью книг, и поскольку книги были почти одинаковыми, Совет решил узнать цену и взять более дешевую книгу.

Тогда возник такой вопрос: «Получат ли школы учебники в обычное время, или, может быть, они смогут получить их заранее до наступления нового учебного семестра?»

Представитель одного из издателей встал и сказал: «Мы очень рады, что вы приняли нашу цену, и можем поставить учебники до начала следующего семестра».

Представитель проигравшего издателя тоже присутствовал на совещании. Он встал и сказал: «Поскольку наша цена была ориентирована на более поздний срок поставки, я думаю, что мы можем назначить новую цену на более ранний срок, потому что мы тоже в состоянии поставить книги раньше».

Мистер Норрис, который был юристом Совета из Пасадены, спросил представителя второго издателя: «И сколько нам будет стоить более раннее получение ваших книг?»

Он назвал цифру: цена была ниже!

Тогда встал первый парень: «Если он изменяет свою цену, то у меня тоже есть право изменить свою!» – и он назначает еще меньшую цену!

Норрис спросил: «Разве так бывает – мы получаем книги раньше, и они при этом дешевле?»

– Да, – говорит один из них. – Мы можем применить особый метод офсетной печати, который обычно не используем… – какая-то отговорка, чтобы объяснить, почему книги вдруг подешевели.

Другой соглашается: «Чем быстрее печатаешь книги, тем дешевле они обходятся!»

Мы испытали самый настоящий шок. Все закончилось тем, что книги обошлись на два миллиона долларов дешевле. Эта внезапная перемена ужасно разгневала Норриса.

На самом же деле произошло следующее: неопределенность с датой поставки открыла для этих ребят возможность предложить другую цену. Обычно, когда книги выбирали без учета их стоимости, снижать цену не было смысла; издатели могли назначать цену по своему усмотрению. Снижение цены ничего бы не изменило; чтобы получить заказ, нужно было произвести впечатление на членов комиссии по составлению учебной программы.

Кстати говоря, когда бы наша комиссия ни собралась на совещание, там всегда появлялись издатели, которые развлекали членов комиссии, приглашая их на обед и рассказывая о своих книгах. Я всегда отказывался от подобных приглашений.

Сейчас это кажется вполне очевидным, но, когда я как-то раз получил пакет сухофруктов и всякой всячины, который доставили через «Уэстерн Юнион», с запиской; «От нашей семьи вашей, С Днем Благодарения – семья Памилио», я не понял, к чему это.

Посылка была от семьи, о которой я никогда не слышал и которая жила где-то в Лонг-Бич. Совершенно очевидно, что кто-то хотел отправить ее семье своих друзей, но ошибся в имени и адресе, поэтому я решил все уладить. Я позвонил в «Уэстерн Юнион», взял номер телефона тех, кто отправил эту посылку, и позвонил им.

– Здравствуйте, я – мистер Фейнман. Мне пришла посылка…

– О, здравствуйте, мистер Фейнман, это Пит Памилио, – и он говорит это так дружелюбно, что я подозреваю, что мы должны быть знакомы! Я, обычно, с трудом запоминаю, кто есть кто.

Поэтому я сказал: «Простите, мистер Памилио, но я не совсем помню, кто Вы…»

Он оказался представителем одного из издателей, книги которого я должен был оценивать в комиссии по составлению учебной программы.

– Ясно. Но это могут неправильно истолковать.

– Но это же просто от одной семьи другой.

– Да, но я оцениваю книгу, которую Вы издаете, и кто-нибудь может неправильно истолковать вашу доброту! – Я прекрасно понимал, что происходит, но решил прикинуться полным идиотом.