Вы найдете это в библиотеке

— Мы занимались не только журналами, выпускали все подряд. И буклеты, и рекламные листовки. И даже видео. Начальник наш хватался за все заказы без разбора, а делать-то нам приходилось, с ног сбивались. Работать до утра было само собой разумеющимся, спать на полу в офисе в одежде, три дня не принимать ванну. — Посмеиваясь, Кирияма посмотрел вдаль. — Но мне казалось, что это такая сфера, что те, кто занимаются журналами, включая меня, настоящие работяги… я тогда сильно заблуждался.

Кирияма замолчал и в три укуса съел онигири. Я тоже молчала.

— …Да и поесть толком времени не хватало. Здоровье стало ни к черту, повсюду валялись пустые бутылки из-под энергетиков. Как-то раз я посмотрел на все это и подумал: ну ради чего я так стараюсь?

Кирияма дожевал последний кусочек.

— Хотя я работаю, чтобы себя прокормить, у меня нет времени, чтобы поесть. И я решил, что это очень странно.

Смяв фольгу, Кирияма пробормотал под нос: «Вкусно было». А затем посмотрел на меня и мягко произнес:

— Сейчас я живу как нормальный человек. Как следует ем, сплю, с удовольствием читаю журналы и книги, на которые раньше смотрел только как на работу. Нормализовал режим жизни и поправил здоровье.

— …Выходит, делать журналы — это ужасно тяжело.

— Нет, бывают и другие компании! Просто мне не повезло.

Кирияма замахал руками, словно хотел что-то защитить. Наверное, пытался уберечь меня от предвзятого мнения. Возможно, ему все же нравилось заниматься журналами. Просто невыносимые условия работы пошатнули стремление продолжать.

— К тому же у меня совсем нет желания критиковать ту компанию и сотрудников. Есть люди, которые умеют себя контролировать и могут справиться даже с таким режимом, есть и те, кто испытывает удовлетворение, когда с головой погружается только в работу и больше ничего вокруг не видит. Просто я не такой.

Кирияма медленно отпил чая.

Я с осторожностью спросила:

— Но ведь продажа очков — это совсем другая работа. Тебе не было страшно браться за новое?

— Я как-то раз писал обзорную статью в журнале про очки. И тогда очень тщательно собирал материал. Именно поэтому я подал резюме в эту фирму. Мне показалось, что заниматься очками будет увлекательно. Во время собеседования выяснилось, что человек, который проводил его, читал мою статью, и это очень разрядило атмосферу. Да и с дизайнером, у которого я брал интервью, он оказался знаком.

Кирияма продолжил с радостью в голосе:

— Такое специально не подстроишь в жизни. И я тогда подумал, что нужно заниматься тем, что сейчас прямо перед тобой. А пока работаешь над этим делом, неожиданно пригодятся и достижения прошлого, хорошие связи появятся. Честно признаться, когда я устроился в ZAZ, то четко не представлял своего будущего. Ведь никто тебе не даст гарантий, что все пойдет именно так, как ты решил. Просто… — На этом слове он запнулся, а потом тихо добавил: — В нашем мире не знаешь, что с тобой случится в будущем, поэтому надо заниматься тем, что ты можешь делать именно сейчас.

Мне показалось, что он говорил это себе, а не мне.

Вернувшись с обеденного перерыва, Камидзиму я на месте не обнаружила.

Я спросила о нем у нескольких сотрудниц, и они ответили, что менеджер куда-то ушел. Сказал, что ему нужно заняться инвентаризацией. Я решила, что он просто сбежал, но ничего поделать с этим не могла.

После двух часов опять появилась та самая покупательница:

— Начальник на месте?

Я заняла оборонительную позицию. Я не могу провести возврат товара, а что ей сказать, тоже не понимаю. Но мне нужно было как-то действовать. Это как раз то самое дело, которое «я могу делать именно сейчас».

Рядом оказалась Нумаути, хотя я полагала, что она стоит за кассой.

— Могу ли я вам помочь?

Покупательница, наверное, решила, что именно Нумаути является нашим менеджером, поэтому выпалила суть претензии незамедлительно. По ее словам, однозначно виновата была я. Нумаути дала возможность покупательнице выговориться, периодически поддакивая: «Да», «Понимаю вас», «Вот оно как». Когда клиентка высказала все, что хотела, Нумаути спокойным голосом ответила:

— Выходит, вы постирали вязаную вещь в стиральной машине. Разумеется, они садятся от этого. Представляю, как вы были удивлены.

Покупательница изменилась в лице. Нумаути вывернула свитер наизнанку и показала ей маркировку. Символ изображал руку, опущенную в тазик, означая «ручную стирку».

— Со мной такое тоже временами случается. Не посмотришь на маркировку и загрузишь все вместе в стиральную машину.

— А… так это же…

Покупательница замолчала. Нумаути бодро продолжила:

— Но я знаю, как все исправить. Вы можете в раковину налить немного кондиционера, затем добавить теплой воды и отмочить в этом растворе свитер. Потом нужно его вытащить, отжать, растянуть и подсушить на полотенце.

Она объясняла бойко и понятно:

— У нас очень активно покупают эти свитера, это был последний из коллекции. Маджента, да еще и такой приятный на ощупь.

— Маджента? — выражение покупательницы смягчилось.

— Да, название этого оттенка. Оттенок маджента.

Пурпурный свитер неожиданно стал казаться очень модной вещью. Да еще и оттенок маджента.