Читаем Вы не гаджет полностью

Вычислительный способ мышления — это не всегда сумасшествие. Иногда к нему прибегают только потому, что не применить его означает столкнуться с другими проблемами. Если вы собираетесь рассматривать людей как нечто особенное, как я и советовал, то вы должны быть в состоянии определить, где их особость начинается и где заканчивается. Это очень похоже на проблему определения круга сочувствия, которую я описал в гл.2. Если вы хотите, чтобы разрабатываемые технологии служили людям, вы должны иметь хотя бы приблизительное представление о том, что является личностью, а что нет.

Но есть случаи, когда любое возможное определение круга порождает проблемы. Особенно трудно ученым разделить мир на две части, одна из которых обычная — детерминистская или, возможно, механистическая, а другая — загадочная, более абстрактная. Пугающий путь дуализма.

Если вы предполагаете, что в духовной плоскости мозг связан с другой сущностью — душой, становится неудобно изучать, к примеру, неврологию. Вам приходится подходить к мозгу просто как к механизму, который вы не понимаете, чтобы улучшить это понимание путем экспериментов. Вы не можете заранее заявить, что у вас получится объяснить, а что нет.

Здесь я противоречу сам себе, но причина — в понимании того, что в разное время я играю разные роли. Иногда я придумываю инструменты для использования их людьми, а потом работаю с учеными, пытаясь понять, как функционирует мозг.

Наверное, было бы лучше, если бы я мог найти одну философию, которой бы в равной мере пользовался в любых ситуациях, но, мне кажется, лучшее решение — верить в разные проявления различных аспектов реальности, когда я выступаю в разных ролях или выполняю работу того или другого вида.

До сих пор я излагал то, во что верю, когда играю роль технолога. В таких случаях я рассматриваю человека как нечто мистическое. Моим главным приоритетом становится не допустить умаления людей до простых устройств. Самый надежный способ — верить, что гаджеты, которые я разрабатываю, есть просто инертные инструменты, которые полезны исключительно потому, что люди обладают магической способностью передавать с их помощью смысл.

Когда я выступаю в другой своей роли, роли соавтора ученых, я верю в несколько иное. В таких случаях я предпочитаю идеи, не предусматривающие магических объектов, потому что ученые могут изучать людей, если в них нет совсем ничего волшебного. В идеале ученый должен уметь хоть немного изучить нечто, не разрушая его. Весь смысл технологии, однако, заключается в изменении ситуации, в которой находятся люди, так что для людей абсурдно стремиться быть непоследовательными.

В роли ученого я не пугаюсь идеи, что мозг — это что-то вроде компьютера, но есть множество способов использования вычислений в качестве источника моделей человеческих существ. Я опишу три распространенные формы вычислительного способа мышления, а затем и четвертую — ту, которая мне по душе. Каждая из разновидностей обладает своей идеей о том, что потребуется для изменения знакомых нам программ, чтобы они стали больше похожи на личности.

Основание одной из разновидностей таково: достаточно большой объем вычислений приведет к тому, что программы приобретут качества, которые мы ассоциируем с людьми, — такие как сознание. Можно заявлять, что закон Мура неумолимо приведет к возникновению супермозга, суперсуществ и, возможно, какого-нибудь глобального или даже космического сознания. Если эти высказывания кажутся вам чересчур смелыми, имейте в виду, что именно такого сорта риторику вы услышите в мире энтузиастов сингулярности и адептов экстропии.

Если не рассматривать романтическую сторону идеи, в основе ее останется предпосылка того, что смысл порождается битами в результате накопления их количества. Набор из тысячи записей в базе данных, которые ссылаются одна на другую в определенном порядке, не имел бы смысла без человека, который интерпретирует их. Но, наверное, квадриллион или гугол записей может означать что-то сам по себе, даже если рядом нет существа, которое бы все это объяснило.

Другими словами это можно выразить так: если вы располагаете достаточным количеством данных и достаточно большим и быстрым компьютером, вы предположительно можете преодолеть проблемы, связанные с логическим позитивизмом. Логический позитивизм — это идея о том, что предложение или другой фрагмент — нечто, что можно записать в файл, — означает что-то само по себе, не требуя привлечения субъективности читающего его человека. Или, говоря сленгом компьютерных фанатов, «значение предложения есть инструкция его верификации».

Перейти на страницу:

Все книги серии Corpus

Наваждение Люмаса
Наваждение Люмаса

Молодая аспирантка Эриел Манто обожает старинные книги. Однажды, заглянув в неприметную букинистическую лавку, она обнаруживает настоящее сокровище — сочинение полускандального ученого викторианской эпохи Томаса Люмаса, где описан секрет проникновения в иную реальность. Путешествия во времени, телепатия, прозрение будущего — возможно все, если знаешь рецепт. Эриел выкладывает за драгоценный том все свои деньги, не подозревая, что обладание раритетом не только подвергнет ее искушению испробовать методы Люмаса на себе, но и вызовет к ней пристальный интерес со стороны весьма опасных личностей. Девушку, однако, предупреждали, что над книгой тяготеет проклятие…Свой первый роман английская писательница Скарлетт Томас опубликовала в двадцать шесть лет. Год спустя она с шумным успехом выпустила еще два, и газета Independent on Sunday включила ее в престижный список двадцати лучших молодых авторов. Из восьми остросюжетных романов Скарлетт Томас особенно высоко публика и критика оценили «Наваждение Люмаса».

Скарлетт Томас

Фантастика / Ужасы / Ужасы и мистика
Ночной цирк
Ночной цирк

Цирк появляется неожиданно. Без рекламных афиш и анонсов в газетах. Еще вчера его не было, а сегодня он здесь. В каждом шатре зрителя ждет нечто невероятное. Это Цирк Сновидений, и он открыт только по ночам.Но никто не знает, что за кулисами разворачивается поединок между волшебниками – Селией и Марко, которых с детства обучали их могущественные учителя. Юным магам неведомо, что ставки слишком высоки: в этой игре выживет лишь один. Вскоре Селия и Марко влюбляются друг в друга – с неумолимыми последствиями. Отныне жизнь всех, кто причастен к цирку, висит на волоске.«Ночной цирк» – первый роман американки Эрин Моргенштерн. Он был переведен на двадцать языков и стал мировым бестселлером.

Эрин Моргенштерн

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Магический реализм / Любовно-фантастические романы / Романы
Наша трагическая вселенная
Наша трагическая вселенная

Свой первый роман английская писательница Скарлетт Томас опубликовала в 26 лет. Затем выпустила еще два, и газета Independent on Sunday включила ее в престижный список двадцати лучших молодых авторов. Ее предпоследняя книга «Наваждение Люмаса» стала международным бестселлером. «Наша трагическая вселенная» — новый роман Скарлетт Томас.Мег считает себя писательницей. Она мечтает написать «настоящую» книгу, но вместо этого вынуждена заниматься «заказной» беллетристикой: ей приходится оплачивать дом, в котором она задыхается от сырости, а также содержать бойфренда, отношения с которым давно зашли в тупик. Вдобавок она влюбляется в другого мужчину: он годится ей в отцы, да еще и не свободен. Однако все внезапно меняется, когда у нее под рукой оказывается книга психоаналитика Келси Ньюмана. Если верить его теории о конце вселенной, то всем нам предстоит жить вечно. Мег никак не может забыть слова Ньюмана, и они начинают необъяснимым образом влиять на ее жизнь.

Скарлетт Томас

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
WikiLeaks изнутри
WikiLeaks изнутри

Даниэль Домшайт-Берг – немецкий веб-дизайнер и специалист по компьютерной безопасности, первый и ближайший соратник Джулиана Ассанжа, основателя всемирно известной разоблачительной интернет-платформы WikiLeaks. «WikiLeaks изнутри» – это подробный рассказ очевидца и активного участника об истории, принципах и структуре самого скандального сайта планеты. Домшайт-Берг последовательно анализирует важные публикации WL, их причины, следствия и общественный резонанс, а также рисует живой и яркий портрет Ассанжа, вспоминая годы дружбы и возникшие со временем разногласия, которые привели в итоге к окончательному разрыву.На сегодняшний день Домшайт-Берг работает над созданием новой платформы OpenLeaks, желая довести идею интернет-разоблачений до совершенства и обеспечить максимально надежную защиту информаторам. Однако соперничать с WL он не намерен. Тайн в мире, по его словам, хватит на всех. Перевод: А. Чередниченко, О. фон Лорингхофен, Елена Захарова

Даниэль Домшайт-Берг

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное