Вы не хотите летать

Савелий что-то объяснил Сабрине, и, пока он рубил, она, Соня и Анисья распустили покрывало на мелкие тонкие нитки. Дальше вновь потребовалось участие Савелия. Матвей за это время переделал второй топор и вернулся к пальме. Ингвар тяжелую работу игнорировал, но связываться с ним и что-то объяснять никому не хотелось, поэтому освободившийся топор взяла Соня. Пока она крошила острым камнем второе дерево, девочки под руководством Савелия сплели нитки по несколько штук, затем перекрутили, сделав узкую веревочку, сложили пополам и многократно перекрутили еще раз. Соня не верила глазам: за два часа как бы ниоткуда у них появилась небольшая, но крепкая, похожая на канат, настоящая веревка. Савелий сменил Соню у пальмы, она и Анисья с Сабриной стали делать еще веревки, чтобы связать ими бревна плота и закрепить сверху столешницу — «рубку» будущего корабля, который отвезет их к еде.

Единственное, чем занимался Ингвар — «руководил»: подгонял или ругал, когда что-то шло не так, и давал бессмысленные советы, поскольку в том, что происходит, совершенно не разбирался. Помог он всего один раз, с изготовлением веревок, и не по собственному желанию: Соня вручила ему один конец соединенной пополам длинной нити и велела держать, пока она перекручивала второй.

Подходило время обеда. Матвей хоть и устал, но взобрался на оставшуюся ненадрубленной пальму и сорвал оттуда все кокосы. С двух других плоды можно собрать, когда деревья упадут. То, что останется несъеденным на этом острове, было решено взять с собой: вдруг на новом месте еда найдется не сразу?

Двух пальм, как рассчитал Матвей, для плота на шесть человек будет достаточно: штормов здесь, вроде бы, не бывает, а от акул такая плавучая конструкция защитит. Правда, придется разрубить деревья еще хотя бы дважды, каждое на три части, чтобы получилось шесть больших бревен. Тогда плот получится устойчивым. Времени на это уйдет много, и стало понятно, что за один день с задачей не справиться.

На весла пустили доски разобранных скамеек. Чтобы сделать веревку, достаточную для всего плота, понадобилось бы несколько дней — наиболее долго и муторно было распускать… точнее, разбирать покрывало на нитки, подцепляя каждую ногтями и осторожно вытягивая. Решили просто порвать постельное белье на ленты и связывать бревна ими. Но веревку все равно делали — те, кто отдыхал от рубки деревьев. Совмещали, так сказать, приятное с полезным, ведь смена деятельности — лучший отдых.

На обед сделали перерыв. Оказалось, что Сабрина и Савелий не умеют вскрывать кокосы. Недавнее Сонино подозрение подтвердилось: они просто отдали свой десерт толстяку.

Большинство кокосов были спелыми и состояли только из мякоти, их просто били камнями, ломая скорлупу. В недозрелых, где было «молоко», делали по две дырки и пили, направляя струю в рот. Ножей сделали несколько: один каменный, по примеру топорища, и несколько из заточенных об камни ложек и вилок. Пластиковыми ножевилками как раз и расковыривали кокосы. Каменный нож больше напоминал скребок, но резал он лучше пластиковых, его использовали для обрезания веревок и обтесывания досок на весла. Когда смененный Анисьей Матвей закончил с веслами, Ингвар на правах одного из командиров забрал каменный нож себе. Затем он взял оставшиеся две ножки стола.

Работы остановились: каждому хотелось посмотреть, что с ножками сделает человек, который ничего не умеет.

Одну из них Ингвар оставил себе, вторую протянул Соне:

— На той стороне пригодится как оружие, это же отличная дубинка. Командиры должны думать о защите себя и своих подчиненных. — Его взгляд упал на подносы — единственное, что пока осталось неиспользованным. — Их мы тоже возьмем с собой. Можно грести, как веслами, а если на нас нападут — использовать как щиты. Не думаю, что такие щиты спасут от пули или хотя бы от стрелы, но против оружия голодранцев вроде нас, то есть от палок и камней, они могут пригодиться.

Все наслаждались кокосовой мякотью, когда раздался голос андрика:

— Расскажите, как вы понимаете моральный закон «не убий».

— В прямом смысле, — одновременно произнесли Матвей и Анисья.

Они сидели на траве рядышком, чуть в стороне от остальных.

— На войне тоже? — спросил Ингвар.

В голосе чувствовалась плохо скрытая заинтересованность. Прощупывал на наличие слабых мест? Противник, ограниченный моралью — не соперник тому, кто не связан никакими нормами.

Ответила Соня:

— Если силой или даже ценой жизни нужно противостоять агрессору, то убийство врага оправдано.

— Разве от этого оно перестает быть убийством? — не унимался Ингвар.

— Убийство состоит не в факте лишения жизни, — рассудительно сообщила Соня, — а в злой воле убивающего. Из ненависти, из ревности или из зависти. Убийство покусившегося на тебя врага — вынужденный поступок. Противник на войне не личность, а инструмент злой воли.

— По-моему, ты занимаешься словоблудием, — заявил Ингвар. — Вам сказано «Не убий», а ты пытаешься найти оправдания для исключений из этого правила. Тому, кто соблюдает заповеди, нужно следовать букве закона, а не вариантам его толкования.