Вы — партизаны

Руки ребят наткнулись на что-то твердое и холодное. Странный предмет под мешком занимал их теперь куда больше, чем итальянский катер, который подходил к лодке все ближе.

— Внимание, дядя Хюсен!

— Смотри сам! — бросил старик.

Худощавый приветственно помахал морякам, собравшимся у борта катера.

— За рыбой! Уж очень разыгралась она сегодня, — поспешил он объяснить итальянцам-патрульным.

— Почему в лодке девочка? — крикнули в рупор.

Дрита широко улыбнулась.

— Я его внучка, — показала она на старика. — Тоже учусь ловить рыбу! Интересно!

«Не растерялась!» — с гордостью подумал Агрон.

Вновь заработал мотор, и катер с шумом стал отходить. Сделав круг, он исчез. Юноша сел на дно лодки и не мог выговорить ни слова, руки его дрожали.

— Собаки! Пиявки чертовы! — выругался дядя Хюсен и погрозил вслед катеру кулаком.

4

Целый день у Петрита Рыло приподнятое настроение. Неожиданная встреча с Селё и письмо, переданное им, не выходили из головы.

«Они думают о нас, — быстро летели мысли. — Только не совсем понятно, зачем надо больше шуметь и протестовать…»

И тут его вызвал к себе Джовани, обняв за плечи, привел в свою комнату, предложил шоколад, галеты, персики… Но кусок не лез в горло. Петрит чувствовал себя неловко от такой странной обходительности надзирателя.

«Опять что-то замышляет», — думал мальчик.

Джовани, будто разгадав его мысли, достал из толстого бумажника пачку фотографий.

— Мой сын, — подал он одну из них. — Как ты. Такой же черноволосый.

«Определенно он от меня что-то хочет, — думал Петрит. — И вообще подозрительный человек. Итальянец, а по-албански говорит совсем чисто».

И мальчик, рассматривая фотографию, спросил:

— Где вы так хорошо научились говорить по-албански?

— А я албанец. Из Калабрии[11], — без запинки ответил надзиратель. — Ты похож на моего сына. — Джовани приблизил к себе мальчика и погладил по голове.

Петрит почувствовал некоторое смятение: «Может, он не такой уж и плохой? Не напоминаю ли я ему действительно сына?»

— Бери, малыш! — пододвинул Джовани шоколад. — Ешь!

Петрит отломил кусочек. Надзиратель улыбнулся и сунул ему в руки всю плитку.

— Бери! Бери! Я купил это для тебя.

Петрит положил шоколад в карман. Палец коснулся письма Трима. Оно будто ужалило мальчика: «Почему Джовани заговорил об этом только сейчас? Ведь он уже два года, как приехал… Шпион! Он просто шпион!»

Кто-то постучал в дверь.

— Господин Джовани, вас спрашивает по телефону господин капитан.

— Пусть подождет! — бросил надзиратель небрежно. Повернувшись к Петриту, он добавил: — Будет опять пилить за наши дела.

— Почему?

— Да поругался я с этим чертовым карабинером. Расшумелся: зачем тебя выпускаю.

— Очень сожалею, если у вас будут из-за меня неприятности, — сказал Петрит.

— Кстати, — спросил Джовани, поднимаясь со стула, — у тебя есть друзья в городе? Мы бы могли к ним сходить вместе. Впрочем, мы еще об этом поговорим. Ведь этот капитан ждет у телефона.

Они вышли вдвоем.

«Теперь понятны все его уловки, — подумал Петрит, спускаясь по лестнице. — Господин надзиратель решил сделать меня послушным, а возможно, что-то заподозрил. Нужно написать обо всем Триму. Но пошлет ли он меня еще за сигаретами? Не запретит ли ему капитан?»

С этими мыслями он и вышел во двор. У товарищей никаких новостей не было. Они лежали на траве и играли в ножички.

— Вот и Петрит пришел!

— Где пропадал? — послышались голоса.

— Он был у надзирателя, — сказал кто-то.

Некоторые ребята посмотрели на него с недоверием.

Петрит вполне понимал их. «Они начинают во мне сомневаться, — думал он. — Это должно было случиться. Они правы, Ежедневно я свободно выхожу на улицу. Джовани на глазах у всех зазывает меня в гости. Что делать? Сказать им всю правду, чтобы они верили мне, как раньше? Или…»

Он опустил руку в карман. Шоколад, который успел расплавиться, испачкал руки.

— Вы что, перестали мне верить? — спросил он наконец.

Ребята промолчали.

— А ты нам доверяешь? — нарушил это тягостное молчание темноволосый мальчик. — Я ухожу! — И он поднялся.

— Подожди! — остановил его Петрит.

— Ты хочешь нам что-нибудь сообщить? — насмешливо спросил темноволосый.

Петрит смотрел на ребят: здесь были те, на кого можно полностью положиться.

«У меня нет другого пути!» — подумал Петрит и достал письмо Трима.

— Вот зачем я хожу в город! — сказал он.

Наступила напряженная тишина.

И в этой тишине Петрит шепотом прочитал записку.

— А зачем больше шуметь и протестовать? — спросил кто-то.

— И что значит «не поддаваться на провокации»? — спросил еще кто-то.

— Не знаю, — честно признался Петрит. — Знаю одно: мы будем делать, что нам приказывают коммунисты!

Через некоторое время приютский сад огласили дружные крики:

— Не хотим ехать в Италию!

— Не хо-тим! Не хотим! Не хотим!

5

Был уже вечер. Спрятавшись между камней, Трим ждал появления лодки. Он ждал давно и нервничал. Из своего убежища Трим не видел ни встречи лодки со сторожевым катером, ни «рыбалки», которую пришлось устроить худощавому.