"Вы просто не знаете, куда смотреть". Часть третья: "День очищения"

— Ему нравилось заглядывать мне в лифчик, пока с ними возилась я, — возразила Блонда. — Но идея хорошая. Вы поможете мне копать?

— Я могу, — сказал Депутатор, — у меня сильные руки.

Мы встали и зашли в бар.

— Да уж, убирать тут и убирать, — задумчиво осмотрелась Швабра. — Как ты думаешь, босс, у нас ещё остались клиенты?

— Уверен, они придут как ни в чём не бывало к открытию. Твои одноклассники захотят отметить совершеннолетие первым легальным бокалом пива. Их родители — погордиться взрослыми детьми. Деды и прадеды — выпить за старые добрые традиции. У нас будет тот ещё аншлаг.

— А мы будем им наливать и улыбаться?

— Улыбаться не обязательно. Но ты пойми, на самом деле, ничего не изменилось. Они всегда были такими. И в глубине души ты это знала.

— Давайте выпьем за него, — сказала Блонда. — Он бы хотел, чтобы мы выпили.

Она встала за стойку и потянулась к стаканам, но, вскрикнув, отпрыгнула.

— Что случилось? — кинулась к ней Швабра.

— Обожглась!

— Обо что?

— Не знаю! Ой, смотрите, огонь! Откуда он?

Над стойкой взметнулись языки пламени. Сначала полупризрачные и беззвучные, но быстро набирающие жар и силу. Треснула и потекла в огонь первая бутылка, он загудел и ударил вверх синими всполохами горящего спирта.

— Все наружу! — скомандовал Депутатор и потащил за руки к дверям Училку с сыном.

Огонь распространился моментально, вспыхнув десятком очагов, пытаться тушить бесполезно. Мы еле успели выскочить.

— Что это, босс? — спросила Швабра, стряхивая искры с рубашки. — Откуда пожар?

— Это не здесь пожар, — догадалась Блонда, — а там. Они подожгли бар отца. Значит, его больше нет. Я осталась одна.

— Может, он спасся?

— Нет, его убили. Я знаю.

— Мои соболезнования, — сказал Депутатор.

— И Говночела мы не похоронили, — добавила Швабра.

— Огненное погребение в озере горящего алкоголя — самый панк-рок, — прокомментировал я. — Жаль, что нечего выпить. Мне теперь можно, я уже не бармен.

— Пойдёмте ко мне, — пригласил Депутатор. — У меня есть пара бутылок.

***

— Сегодня мы вступаем во взрослую жизнь. Это важный день для нас, важный день для наших родителей, важный день для города! — Свобода вещает с трибуны на школьной площадке, её голос, усиленный колонками, разносится над улицами.

Образцовая выпускница — платье, туфли, причёска, макияж. Ни винтовки, ни бутылки, ни призывов убивать. Её слушатели выглядят столь же прекрасно — костюмы, платья, банты, белые ленты через плечо. Молодые красивые лица. Чистые вдохновенные глаза.

— Мы благодарны нашей школе. Мы благодарны нашим родителям. Мы благодарны нашим учителям и особые благодарности нашей классной руководительнице. Давайте попросим её подняться на эту трибуну!

— Про-сим! Про-сим! Про-сим! — скандируют выпускники.

Училка идёт к трибуне, перед ней расступаются, ей аплодируют.

— Они же ничего не сделают маме? — тихо спрашивает меня её сын.

— Нет, не волнуйся, — успокаиваю его я. — До чужаков в этот раз руки не дошли, слишком всё быстро случилось.

Это не совсем правда — в холодильнике морга лежит тело поэта, желавшего воспевать смерть. Его вытащил из какого-то подвала Депутатор. Парень оказался не с той стороны ножа, на которую рассчитывал. Но Доктор Клизма цел, хотя слишком занят, чтобы прийти на праздник — пациентов с различными травмами полная клиника. Командированный персонал завода по большей части исчез, но они, скорее всего, сюда просто не приезжали.

— Поздравляю с окончанием школы, — сказала Училка в микрофон. — Ваши аттестаты здесь. Забирайте.

Она положила на край трибуны папку и пошла по ступенькам вниз. Воцарилось неловкое молчание — от неё явно ждали речи, — но Свобода быстро сориентировалась и перехватила инициативу.

— Ещё раз поблагодарим нашу учительницу! Я возьму вручение на себя, если никто не против! Итак, первым приглашаю…

— Давайте уйдём отсюда, — предложила Училка, вернувшись к нашей компании. — Я так ужасно устала. У нас есть свободная комната, Роберт, если хотите…

— Мы лучше пойдём к нему, — я показал на Депутатора. — У него большой запас виски.

— Как вам угодно, — она посмотрела на меня внимательно и строго, потом пожала плечами, взяла сына за руку и ушла.

***

В гостиной у полицейского мы выпили по стаканчику. Молча, потому что говорить сил не было.

— Босс, а босс, — спросила Швабра, когда все разошлись спать. — А что теперь будет-то?

— Я тебе больше не босс, для начала. Твоё место работы сгорело. А что будет, узнаем завтра.

— Я пойду к подружке спать, ладно? Ей не помешает дружеское плечо, чтобы на нём хорошенько поплакать.

— Конечно.

— Ты не обидишься?

— Нет. У тебя впереди жизнь. У меня что-то другое.

— Спокойной ночи, Роберт.

— До завтра.

Эпилог

— Ваш пирог неизменно прекрасен, — сказал я Мадам Пирожок. — Буду скучать по нему.

— Я просто с ног сбилась! — пожаловалась она. — Кажется, что весь город решил у меня завтракать! Похоже, надо срочно нанимать персонал. Зато муж больше не пьёт, это большое подспорье.

— Теперь это центральное городское кафе, привыкайте.

— Не хочешь поработать у меня? — спросила она Швабру. — В баре, я слышала, ты отлично справлялась.