А почему без номера «лепестка», ой, правильно, здесь же свое название локаций, только сейчас вспомнила. Димка сказал, что больше не выдержит, поцеловал, сгреб меня в охапку и куда-то потащил. А я ведь уже и успела забыть, как это бывает, когда ты с любимым человеком. Когда отключаются мозги, плавится тело, взрываются эмоции и никого кроме вас в этом мире нет. А потом он, отдышавшись, но не выпуская меня из объятий, спросил:
– Помнишь, что мы праздновали 17 марта?
– День святого Патрика?
– Нет.
– Праздник шёпота?
– Да нет же! День встречи ветра с Южного Полюса.
Было дело, помню, мы тогда накануне развесили для его встречи в большой комнате игрушки со стеклянными подвесками, чтоб ветер мог ими позвенеть. А утром поехали на поляну запускать воздушного змея, который никак не хотел лететь и только через часа два нам удалось его поднять в воздух. И отпустить на волю. Вымазались мы просто как поросята, разожгли костер из влажного валежника и долго сидели в обнимку, грелись. Он читал мне стихи «Сегодня я встречаюсь с Южным ветром, чтоб лёд растаял у меня в груди…»81
и еще тогда попросил сделать свой выбор и стать его любимым южным ветром. Да, мне бы этого хотелось, но одновременно мы оба знали, что мне придется вернуться и довести порученное до финала. Именно тогда мы и договорились о внедрении дополнительной психоматрицы, позволяющей не вспоминать о Димке. Что ж, наверное, зря я так возмущалась, без нее, но с воспоминаниями мне было бы намного хуже. А к чему вопрос о ветре возник?– Я хочу, чтоб ты стала моей женой. Я прошу тебя согласиться.
– Я, знаешь ли, уже была замужем, когда того потребовали обстоятельства. Я спала не только с ним, но и с теми, кого по ходу операции пришлось соблазнять, это тебя не отпугивает?
– Мне плевать. Я люблю тебя и возьму любую, и так слишком долго ждать пришлось. Мне не нужен половинчатый или договорной брак, я хочу жениться первый и последний раз. На тебе. Просто хотелось бы, чтоб выйдя замуж за меня, ты забыла всех прежних мужиков. И да, я хочу, чтоб ты была дома, когда я вернусь и встречала меня вместе с нашими детьми. Очень много требований сразу, так?
– Ну, так… А, знаешь что, я вот возьму и соглашусь… Но, чур, потом не жаловаться! Я сделала выбор, я стану твоим южным ветром.
Эва давно заснула, а Вадим все сидел на крыльце и курил, не торопясь возвращаться в дом, и мысли его были тягучими, как тесто, в котором не хватает муки, и которое прилипает к пальцам и тянется, и тянется за ними, не давая сразу стряхнуть в квашню. С одной стороны, он получил то, что хотел, Эва останется с ним. Он ведь сказал ей правду, снятая психоматрица была последней, сейчас она та самая личность, которая росла и взрослела у него на глазах. Сначала маленькая девочка, потом юная девушка, и, наконец, желанная женщина, та, без которой он сейчас не мыслил своего существования. Она теперь изначальная, цельная, а вот он…
Не мог он ей сказать всю
правду. Даже чисто физически бы не смог выговорить при наличии жесткой ментальной установки на молчание. О том, что сам он здесь из более развитой «сферы». О том, что сам не знает, сколько у него внутри психоматриц. И о том, что может произойти то ли завтра, то ли прямо сейчас. А так вот подойдет кто-то знакомый или незнакомый, скажет ключ-код, высвобождающий из глубин памяти очередную личность, а с ней и очередную задачу, вылезет господин полковник из предыдущей «шкуры» и пойдет ее бодро сполнять. Хорошо еще, если в этой же локации, а ну как заставят вернуться в родную «сферу»? И ведь могут, и нéчего Вадиму будет им противопоставить.