Выбирай своих врагов

Ладони начало покалывать. Это определённо было неправильно. Я понял, что неосознанно тянусь к оружию. Решив попробовать ещё раз, я вытащил лазпистолет и замолотил тяжёлой рукоятью по хрупкому на вид стеклу, что отделяло меня от водителя. Оно треснуло и начало рассыпаться, и я задумался над тем, как объясню это Фульхеру.

Тут пилот, наконец–то, прореагировал, но совсем не так, как я ожидал. Не меняя выражения лица, он вытащил из–под приборной панели болт-пистолет. Совсем непримечательный, не чета тому, что я когда–то подарил Эмберли — просто кусок металла безо всяких украшений, но явно действенный. Не говоря ни слова, водитель обернулся и выстрелил в меня прямо через бронекристалл.

Он промахнулся — трещины, что пошли по перегородке после моих ударов, искажали картинку его стороны — но если бы он не торопился, то точно бы попал. Возможно, пилот решил, что долгое прицеливание выдаст его и, вполне возможно, был прав. К счастью, бронекристалл был достаточно прочен, чтобы болт разорвался по ту сторону. Громкий взрыв в замкнутом помещении ударил по моим барабанным перепонкам, и перегородка разлетелась вдребезги, усеяв отсек бритвенной остроты осколками. Я инстинктивно пригнул голову, чтобы козырёк фуражки спас глаза и лицо, но несколько кусочков всё же порезали мне щеки и оставили кровавые следы.

Впрочем, моему горе-убийце пришлось ещё хуже. Лицо пилота превратилось в кровавую маску, в уцелевшем глазе горел нездоровый пыл. Он вновь поднял пистолет, но я оказался быстрее и всадил ему лазразряд прямо в мозг до того, как он успел нажать на спуск. Негодяй рухнул на приборную панель, аэромобиль тряхнуло и потянуло к земле.

— Кайафас! Что происходит? — Голос Кастин дрожал от напряжения. — Кажется, я слышала выстрелы.

— Это они и есть. — Коротко ответил я, протягивая руки в водительский отсек и толкая с панели этот мёртвый груз. Труп завалился на бок, рукав куртки за что–то уцепился, и машина, не переставая летать к земле, закружилась в воздухе. Все лучше и лучше.

Бросив бесплодные попытки скинуть труп с панели управления, оставаясь в пассажирском отсеке, я взялся за цепной меч и обрушил удар на тонкую металлическую перегородку, что отделяла меня от места пилота. Это вызвало дождь искр и скрежет зубьев о металл, не говоря уже о хлюпанье трупа, но уже через несколько секунд я вырезал достаточный кусок

— Ну давай же, ублюдок. — Я вновь взялся за мертвеца и чуть не надорвавшись, сумел поднять его с приборной панели и штурвала. К счастью, кнопка, что отпирала пилотскую дверь, была совсем рядом, и я смог открыть ту как раз, когда аэромобиль развернуло в нужную сторону. Клубы обжигающего лёгкие смога ворвались в кабину, застилая обзор, а мёртвый пилот — покинул её, повинуясь земному тяготению, центробежной силе и напутственному толчку. Он вылетел из аэромобиля так стремительно, что я сам чуть не отправился следом, в последний миг успев уцепиться за подголовник пилотского кресла и продержавшись за него достаточно долго, чтобы успеть вновь ударить на кнопке управления дверьми[100]. Она захлопнулась, воздухоочистители понемногу (хотя казалось, что работают в полную силу) вымывали из кабины налетевший смог, которым я пытался дышать, а я кое–как вскарабкался на место пилота — попутно зацепившись шинелью за что–то острое и с громким треском порвав её.

— Кайафас. Ты слышишь меня? — В голосе Кастин слышалось почти лестное для меня беспокойство. — Что происходит?

— Я выбросил пилота за борт. — Отозвался я, берясь за штурвал и оттягивая его на себя. Аэромобиль дернулся вверх как раз в тот миг, когда я увидел проплывающий неприятно близко корпус грузового челнока с ярко светящимися в тумане двигателями. Кажется, я разминулся со стальной махиной на миллиметры (хотя, наверное, куда больше) и нервно огляделся, высматривая во что ещё я не хочу врезаться. — Он пытался застрелить меня.

— Ты цел? — Спросил Броклау.

— Пока да. — Заверил я майора. — Но, кажется, терплю крушение.

Я посмотрел на приборы, пытаясь понять, что тут к чему. Машинный дух аэромобиля явно паниковал не меньше меня, хотя утешало это слабо — по всей панели мигали огоньки, вокруг всюду раздавался треск и щебет. Пикт-экран призывал подать больше энергии на две винта и замедлить два других, что я и сделал, решив, что вот эти четыре рычага рядом со штурвалом должны быть связаны с четырьмя винтами.

К моему колоссальному облегчению, я оказался прав — мне удалось, дергая рычаги и тыкая кнопки, выровнять аэромобиль. Увы, моему желудку и внутренним ушам легче не стало, а я бы не хотел предстать перед Золотым троном в шинели, испачканной следами последнего обеда. Поток стремительно уменьшающихся цифр на высотометре замедлился, остановился и начал осторожно расти, когда я бережно потянул штурвал на себя — кажется, я справился с управлением в тот миг, когда от возможности проделать кратер в мостовой меня отделяла всего сотня-другая метров. Я попытался подсчитать, сколько секунд было до гибели, но бросил это дело — слишком неуютная получалась цифра.