Выбирая судьбу

Вскоре Том исчез, грохоча каблуками по ступенькам лестницы, и в следующий раз, когда я увидела его в дверях своего дома, он стоял за спиной у Пэг. У него был такой вид, словно он надеется сорвать джекпот в лотерею. Пэг бросилась ко мне в объятия. Мы смеялись, кричали от радости и обнимались. Сэм тоже принимала во всем этом живейшее участие. Прямо вечер встречи выпускников.

— Добро пожаловать домой! Как же нам тебя не хватало!

— Да, вижу, тут ничего не изменилось. Господи, как же здорово, что я вернулась!

Том отнес багаж Пэг на второй этаж, в комнату Саманты, и спустился к нам. Мы вместе пообедали и еще посидели немного, а потом они отправились на прогулку и сказали, что пойдут в кино. Я легла спать рано и не слышала, как вернулась Пэг.

На следующее утро подруга спустилась к завтраку с тем особенным выражением лица, которое означало, что она собирается со мной поговорить. Матушка Пэг. Самое время почитать нотацию.

— Джиллиан! — Вступление было сделано твердым тоном.

— Да, Пэг? Или мне следует обращаться к тебе Маргарет? Похоже, сегодня тебя надо называть полным именем.

— Где Сэм?

— Пошла погулять с друзьями. Почему ты спрашиваешь?

— Мне надо с тобой поговорить, но я не хочу, чтобы слышала Сэм. Джилл, когда вчера я сказала, что тут ничего не изменилось, я даже не предполагала всей правды. Джилл, вещи Криса до сих пор в доме! Его бумаги, одежда, даже зубная щетка. Что ты с собой делаешь? Тебе двадцать девять лет. Он мертв. А ты нет. Готова поспорить на что угодно — ты даже не касалась его студии. Я угадала?

Да, Пэг била ниже пояса. Это было правдой, но как же ей понять? У Пэг горячее сердце, она живет насыщенной жизнью. Но она никогда не была замужем, не рожала детей, не теряла любимого мужчину или его ребенка!

— Пэг, ты не понимаешь!

— Понимаю лучше, чем ты думаешь. Мне гораздо виднее, чем тебе. И Том тоже видит. Он сказал, что ты носишь одежду Криса и говоришь о нем так, будто он еще жив. Ты ничем не занята. Никуда не ходишь. Господи, Джилл, у меня даже мурашки по коже!

— Я не собираюсь тебя пугать. Просто мне нравится такая жизнь. А ты говоришь так, будто я извращенка, разгуливающая в мужской одежде. Хватит проедать мне мозг, слышишь? — Я начала раздражаться, потому что мне не нравились ее слова.

— У меня нет права так с тобой разговаривать, однако… Я тебя люблю, Джилл, и не могу видеть, что ты с собой делаешь. Ты совершила много ошибок, но я всегда была на твоей стороне. Ты вернулась в Нью-Йорк, чтобы рожать его ребенка. Я не сказала ни слова, полагая, что ты, наверное, права. Я так не поступила бы. Но, по крайней мере, могла тебя понять. А сейчас… Это уже болезнь. Прошу тебя, Джилл, открой глаза… пожалуйста… посмотри, что ты делаешь с собой… и с Сэм. Какого черта! Да понимаешь ли ты, как это на нее влияет?

Я снова не сомневалась, что Пэг права, однако взвилась, чтобы дать ей отпор. Но когда я наконец соизволила посмотреть на Пэг, то увидела, что она плачет. Из-за меня, из-за Саманты и, может, даже из-за Криса. Мои глаза тоже налились слезами. И я разрыдалась, уронив голову на кухонный стол. За десять минут многие месяцы с таким трудом обретенного покоя рассыпались в прах. Я достигла покоя, потому что жила иллюзией и боялась взглянуть правде в лицо. Вероятно, мне было бы проще свыкнуться со смертью Криса, если бы у меня был его ребенок. Но с потерей малыша не осталось ничего. Ничего реального. Поэтому я создала свой мир, мир иллюзий, средоточием которого явился Крис. В эти десять минут раковина, в которую я спряталась, треснула пополам. И я оказалась голой, беззащитной, истекающей кровью — открытой всем ветрам, от которых старательно пряталась все эти месяцы. Беззащитная перед лицом правды. Крис давно был мертв.

Пэг дала мне возможность выплакаться, бесшумно передвигаясь по кухне. Только один раз она положила руку мне на плечо и произнесла:

— Джилл, я сожалею.

— Не надо.

Пэг была права. Я поступала плохо и, в том числе с Самантой.

— Пэг, ты мне поможешь?

— Чем, дорогая?

— Разобрать вещи Криса.

Она кивнула.

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Правда?

— Да. Если я не сделаю это сейчас, наверное, не сделаю никогда. И останусь навечно жить в этой паутине, которую сама вокруг себя сплела.

— Вот и хорошо. Приступим.

Долгие часы мы разбирали, сортировали и раскладывали вещи по коробкам. С тем же успехом я могла бы заняться этой работой на следующий день после похорон; разницы не было. Моя боль никуда не делась. Ее не стало меньше.

Кое-что я отобрала для миссис Мэтьюс: подумала, что ей захочется хранить эти вещи как память о сыне. А себе взяла небольшую стопку того, с чем была не в силах расстаться. Ведь эти вещи напоминали мне о Крисе. Только на сей раз я сложила их в коробку. Пусть лежат. Я не собиралась их носить или нюхать каждый вечер. Но я буду знать, что они у меня есть. Остальное мы отправили в чулан на первом этаже. Потом отдадим в благотворительные учреждения.

Ближе к концу дня я вспомнила, что скоро придет дочь, и мы закончили работу. В любом случае, на первых двух этажах нам делать было нечего. Вещей Криса там больше не было.

— Завтра студия.