Выбираю (не) любить...

— Ну, хорошо, — встает и идет в ванную, смотрит на форму в мусорной корзине. Тяжело вздыхает, но вопросов не задает. — Денис —это твой парень?

— Вряд ли, — фыркаю я. — На него Инга глаз положила.

— Хороший парень, мне понравился, — отвечает мама. — Через час ужин, приведи себя в порядок, папа обещал вовремя приехать.

— Хорошо. — киваю ей и сажусь у зеркала, рассматривая лицо. Мама выходит из комнаты тихо прикрыв дверь. Смотрю на себя в зеркало, красивая. Глаза зеленые, чуть раскосые. Стрелки подвести, ресницы накрасить совсем красота. Лицо сердечком, носик маленький, чуть вздернутый, но волосы... Такого цвета ни у кого не было в универе, золотистые, с серебряными нитями. Волосы у меня мамины, длинные, вьются упругими кольцами. Руки тонкие, запястья изящные, сама хрупкая, рост конечно подкачал немного, как Инга говорит мелочь не выросшая, так и есть. Любому парню до подбородка только достаю. Инга высокая, стройная, с ежиком черных волос, тоже красивая, вот кому с ростом повезло. На каблуках так вообще, как модель с подиума. И почему она Денису не нравится?

Расчесываю волосы, давая им просохнуть, немного трогаю тушью ресницы и губы прозрачным блеском. Встаю и подхожу к шкафу, думая, что надеть. Так, если Инге нужно покорить Дениса, значит, я должна выглядеть серой мышью. Вряд ли у меня это получится, но хотя бы в одежде. Достаю льняные темные брючки и старую отцовскую рубашку, которую иногда надеваю на природу. Она мне больше на пару размеров и хорошо скрывает фигуру. Мама, конечно, рассердится, ну и пусть.

Одеваюсь, морщась от боли в бедре, где уже расползается темно-синий синяк. В принципе я готова. Присаживаюсь на кровать. Прислоняясь к мягкой спинке, достаю телефон и бегло листаю ленту в Листаграмм. Задерживаюсь на уведомлениях. Кто-то наставил мне кучу лайков к моим фотографиям. Съемкой я увлекаюсь с детства, у меня и фотоаппарат есть, дорогущий. Отец на восемнадцать лет подарил. Я этот фотоаппарат берегу, как свою жизнь. Фотографии с него получаются четкие, яркие, сочные.

Открываю комментарии, под фотографиями природы везде стоят дизлайки, а на моих, где я с Джоном вообще смайлики лица человечка, которого тошнит. Судорожно перебираю другие фотографии, везде одно и тоже. Смотрю, кто же мне все это наставил, профиль без фото, закрыт, имя аноним. Ну, конечно, я такая дура, что не пойму кто это? Вот козел и сюда добрался!

Дрожащими руками отыскиваю в контакте нужное мне имя и всхлипываю в трубку. Когда на том конце раздается мягкий мужской голос:

— Да, лисичка моя?

— Джон, что делать? — говорю, рыдая, собираясь ему все рассказать, что случилось.

Глава 7. Денис

Позвонил Захару, наорал на него, а так хотелось по морде вмазать. Был бы он сейчас рядом, кулаки бы об него разбил. Вот и конец дружбе. Не ожидал, что повзрослев, Захар станет таким. А ведь был нормальным пацаном, но эти его друзья непонятные, вечеринки с женщинами, наркотой и выпивкой видимо плохо влияют на друга. То, как он поступил с девушкой, которая всего-то пошутила, не входит ни в какие рамки.

Заехал домой, специально машину поставил на парковке у дома, чтобы отец сразу помятую дверь увидел. Придется оправдываться и карманные деньги выкладывать, не знаю, хватит на ремонт тачки или нет. Но главное со Снежаной все в порядке.

— Денис, ты, что так поздно? — мать встречает в холле, вертя в руках сумку. — Я к стоматологу записалась, ты дома будешь?

— Нет, — целую ее в щеку и пытаюсь сбежать в свою комнату, но не так просто уйти от матери.

— А куда? — смотрит строго. — Отец скоро вернется.

— Меня на ужин пригласили, к Котих.

— Вот как... — щурится мать и начинает улыбаться. Ну что ты улыбаешься? Хочется спросить. Знает о моей любви к Снежане, вот и веселиться. — Эта та девочка в которую ты с первого курса влюблен?

— Ну, мам, — пытаюсь отмахнуться, но не тут то было.

— Так, надень ту белую рубашку новую, что я купила и костюм серый, да и цветы не забудь обязательно ей и матери, — начинает мать суетиться.

— Я помню про цветы, — соглашаюсь и все-таки сбегаю в свою комнату.

— Не клади локти на стол, — кричит в след мать, и я закатываю глаза. Срываю с себя одежду и бегу в душ, бреюсь, навожу марафет, как мартовский кот себя чищу. Затем достаю из шкафа джинсы и голубую рубашку, не в костюме же идти в самом деле. Беру в руки серый джемпер и из ящика в столе ключи от другой тачки, попроще. Хочу слинять из дома, пока не вернулся отец, но врезаюсь в него уже на пороге. Разбежался так, что чуть не сбиваю его с ног.

— А ну тихо, стой! — ворчит отец, успевая схватить меня за шиворот. — Куда это ты так несешься? — смотрит сердито. Я выше его ростом и он держит меня, тянет вниз, но держит.

— Пап, я все объясню, но сейчас некогда, правда, — пытаюсь по-прежнему увильнуть, но не получается. Отец сдвигает черные брови и отпускает рубашку.

— В кабинет, — говорит сердито и бросает на комод в прихожей свой портфель и плащ.

— Черт, — говорю чуть слышно и иду за ним, заправляя рубашку в джинсы.