Выбор

— Дайте же трусы! Я все-таки комиссар государственной безопасности третьего ранга!

— Бывший комиссар. Без трусов обойдешься. Иди, гад. Пусть на тебя рабочие и крестьяне смотрят!

Группы захвата формируются из бывших подчиненных того, кого берут. Так надежнее: бывший подчиненный — всегда зверь. И чем больше он своему начальнику раньше угождал, чем старательнее вылизывал зад, тем больше в нем сейчас зверства. Чтобы очиститься. Чтобы в симпатиях не заподозрили. Чтобы самому под топор не загреметь.

Но берут и самого. Только арестовал своего начальника, только обыскал, только морду разбил, только сдал охране, а тут и за тобой пришли… И по той же схеме: у тебя ведь тоже подчиненные были и тоже угождали… Так вот их-то и назначают в арест. И вчерашние подчиненные каменеют лицом, гаснут в их глазах искры бескорыстного служения, теплые голоса леденеют, и бывший верный друг, боевой товарищ и незаменимый исполнитель любых приказов вдруг переполняется спесью-гордостью и орет так, как принято в данном случае:

— Иди, сука!

7

Это неправда, что никто, кроме уборщиц, в необъятной ежовой квартире комнат не считал. Это я чепуху спорол. Сморозил. Ляпнул, не подумав.

Не разобрался. Не вник. А было все совсем не так. Было все как раз наоборот. Было кому и помимо уборщиц те комнаты считать…

Как только назначили осенью 1936 года Николая Ивановича Ежова новым наркомом внутренних дел, так сразу он принялся свою основную квартиру на Кисельном расширять и совершенствовать. Архитекторов, инженеров, рабочих — всех лично для такого дела отбирал. И уж те постарались: мрамора розового и белого не жалели, паркет — дуб мореный, стены — полированного орехового корня, мебель — драгоценного красного дерева, а еще из музеев теток голых понатащили. Тетки — на холстах, в бронзе, в мраморе. Так в описи и внесены: фигура № 4139, из Эрмитажа, каменная, полу женского, цвету белого, греческого происхождения, старинная, б/у — бывшая в употреблении, бракованная (руки оторваны по самые плечи). Теми фигурами всю Ежову квартиру заставили. Кому они в музеях нужны, безрукие?

А кроме всего архитекторы, инженеры и рабочие аккуратно все Ежовы комнаты обмерили, на каждый чулан, на каждый закоулочек подробные планы составили. А планы передали куда надо. Поясню: куда надо — это в Институт Мировой революции. Товарищу Холованову.

И пока товарищу Ежову квартирные условия улучшали, пока главную Ежову квартиру благоустраивали и каменными фигурами обставляли, совсем рядом, на соседней улице, открылась контора «Мосгорсельсбыт», а саму улицу «Метрострой» разворотил и заборами загородил.

Зачем разворотил?

А какое ваше собачье дело? Так надо! И не задавайте глупых вопросов. А вообще, кому какой интерес до канав и котлованов? Ими вся Москва перерыта. В данном случае, однако, надо должное отдать «Метрострою»: недолго ковырялись, заборы сняли, засыпали котлован, улицу асфальтом залили.

Так вот: разворотили улицу вовсе не зря. Под той улицей спецтрест «Метростроя» бункер бетонный возвел. Лучшая маскировка — все на виду делать: котлован рыть, ни свет ни заря самосвалами греметь, грязь по мостовым растаскивать, еще и лозунг на входе гвоздиками присандалить: «Сдадим объект досрочно к славному юбилею ВЧК-НКВД!»

Вход в бункер — через контору «Мосгорсельсбыта». Кому положено. А положено многим.

В метростроевском бункере — планы ежовой квартиры. На каждой стене. А посреди главного бетонного зала — макет квартиры. Что плохо: помещений в подконтрольной квартире много, и гостей к Ежову каждый вечер — стада, табуны.

Что хорошо: все они тут. И почти каждый вечер. Информация снимается одновременно со ста двадцати четырех микрофонов. Снимается с самого первого дня вступления товарища Ежова на пост руководителя НКВД. Сброшен теперь товарищ Ежов с поста, но работа продолжается. И будет продолжаться, пока последнего ежовца не встретят в ночном мраке не по-ночному бодрые ребята и не произнесут ритуальную фразу: «Иди, сука!..» А последним, как все в рабочих сменах догадываются, будет сам Николай Иванович Ежов, по-домашнему — Николь.

ГЛАВА 10

1

Операторы в бункере — не абы кто, а лучшие флотские акустики. Любой из них, шум винтов за много миль заслышав, разом определит тип корабля, примерное водоизмещение, направление и скорость движения. А особо лихие по неуловимым нашему уху особенностям шума еще и по имени тот корабль назовут. Тут уж включай память и вспоминай, сколько на том корабле пушек каких калибров, фамилию капитана вспоминай…