Выбор

Было слышно, как Моби яростно лает вдалеке и скребет когтями по стволу дерева. Взглянув на огромный дуб неподалеку от изгороди, Тревис заметил белку. Моби, хоть его и не было видно, наверняка описывал круги под деревом. Должно быть, белка каким-то чудом вывернулась из пасти. Увидев, что Габи повернулась на звук, Тревис указал бокалом в сторону пса:

– Обожает охотиться на белок. По-моему, это цель его жизни.

– Да, многие собаки любят охотиться.

– А Молли?

– Нет. Хозяйка с ней строга. Эту проблему мы решили, прежде чем она успела выйти из-под контроля.

– Вижу, – с шутливой серьезностью отозвался Тревис.

Закат разворачивался над водой во всей своей красе. Через час река должна была окраситься золотом, а сейчас вода сделалась темной, таинственной. Тревис видел, как над растущими вдоль берега кипарисами парит скопа. Мимо медленно проплыла моторка, нагруженная рыбачьими снастями. Лодку вел старик – судя по всему, годившийся Тревису в дедушки. Он помахал рукой, и Тревис ответил тем же, а потом снова отхлебнул вина.

– После всего, что я услышал, мне интересно, собираешься ли ты и дальше жить в Бофоре.

Габи задумалась над ответом, ощутив, что это не просто любопытство.

– Зависит от разных вещей, – наконец уклончиво сказала она. – Здесь не так уж интересно, но, с другой стороны, Бофор – неплохое место, чтобы вырастить детей.

– Это так важно?

Она с вызовом обернулась к нему:

– Разве может быть что-нибудь важнее?

– Нет, – охотно согласился Тревис. – И я – живое тому подтверждение. Бофор – это место, где бейсбольные матчи Малой лиги вызывают больше оживления, чем суперкубок. Мне приятно думать, что я буду растить детей там, где их познания будут ограничены маленьким мирком, в котором они живут. В детстве я думал, что Бофор – самое скучное место на свете, но теперь понимаю, что как следствие всякое увлекательное событие казалось приятнее вдвойне. Я не знал пресыщения в отличие от детей из больших городов. Помню, как мы с отцом каждую субботу по утрам ходили на рыбалку, и хотя папа был, наверное, худшим рыбаком на свете, я невероятно радовался. Теперь понимаю, что папа старался проводить со мной побольше времени. Просто выразить не могу, как я ему благодарен. И хочется верить, что однажды мои дети переживут нечто подобное.

– Приятно слышать, как ты это говоришь, – сказала Габи. – Большинство людей думают совсем иначе.

– Просто мне нравится Бофор.

– Я имею в виду другое, – улыбаясь, ответила она. – То, как ты собираешься воспитывать детей. Похоже, ты много об этом думал.

– Да, – признался Тревис.

– Ты постоянно меня удивляешь.

– Правда?

– Да. Чем больше я тебя узнаю, тем сильнее ты поражаешь меня своей невероятной уравновешенностью.

– Я мог бы сказать то же самое о тебе, – заметил Тревис. – Может, поэтому мы так хорошо ладим.

Габи взглянула на него, ощутив некоторую неловкость.

– Пойдем ужинать?

Он сглотнул, надеясь, что сумел скрыть свои чувства, и с трудом проговорил:

– Конечно.

Забрав бокалы, они вернулись на кухню. Габи усадила Тревиса за стол, а сама принялась накрывать. Наблюдая за тем, как она двигается, он чувствовал невероятное умиротворение. Он был счастлив.

За ужином он съел две порции цыпленка с зелеными бобами и пастой и рассыпался в благодарностях до тех пор, пока Габи не захихикала и не попросила его прекратить. Тревис продолжал расспрашивать ее о детстве, проведенном в Саванне, и Габи, наконец сдавшись, рассказала ему несколько историй, которые рассмешили обоих. Тем временем небо сначала посерело, затем почернело. Свечи почти догорели; Тревис и Габи разлили по бокалам остатки вина. Каждый сознавал, что сидит за столом с человеком, который способен изменить течение его жизни навсегда, если не поостеречься.

После ужина Тревис помог Габи прибраться, и они уселись на кушетку, попивая вино и делясь воспоминаниями. Габи пыталась вообразить Тревиса подростком и гадала, что бы она думала о нем, если бы они познакомились в старшей школе или в колледже.

Потом Тревис понемногу придвинулся ближе и как бы случайно дружески обнял Габи. Та прислонилась к нему; ей было уютно, она с удовольствием наблюдала за игрой серебристого лунного света, который пробивался меж облаков.

– О чем ты думаешь? – спросил Тревис, прерывая довольно длительное, но приятное молчание.

– О том, как замечательно прошли выходные. – Габи взглянула на него. – Как будто мы знаем друг друга всю жизнь.

– Значит, некоторые мои истории скучные?

– Ты себя недооцениваешь, – поддразнила Габи. – Чуть ли не все твои истории скучные.

Он засмеялся и притянул ее ближе:

– Чем лучше мы узнаём друг друга, тем сильнее ты меня удивляешь. Мне нравится.

– А для чего еще нужны соседи?

– Я по-прежнему для тебя всего лишь сосед?

Габи отвела взгляд. Тревис продолжал:

– Знаю, тебе неловко, но я не могу уйти, не сказав, что оставаться «просто соседом» для меня мало.

– Тревис…