Выбор

Приходил я в себя сложно и как будто бы волнами. То выныривал из пучины тьмы, то вновь погружался в холод и безмолвную тишину. Очень долго я не мог уловить свой разум и вынырнуть на поверхность. Как только я думал, что вот вот окажусь на поверхности, меня словно силой погружало на глубинно, и все повторялось заново. Было очень сложно сказать, сколько прошло времени, и только мерные удары капель воды о каменный пол дали мне понять, что я пришел в сознание. Нещадно болела голова, во рту была безумная сухость и мерзкий привкус чего-то непонятного. Я попытался пошевелиться, но не смог выдавить даже стон, и так и остался лежать без движения на твердом полу. Постепенно, чувствительность возвращалась, и я начинал чувствовать боль тела. Тысячи тонких уголок разрывали мою плоть, а я не мог даже стонать. С каждой секундой я все больше приходил в себя, но все большей болью захлебывался. Время растянулось в неведомо длинную нить, и казалось, что боли нет конца. Со временем, она стала привычным спутником, и я практически не ощущал ее, лишь далекие отголоски и эхо звуков. Изредка я ловил на себе чьи-то взгляды, но всегда в них слышалась насмешка. Я не мог достучаться до своих сил и только болезненно скрежетал зубами. Ни магия, ни мое великое тело не реагировали на мои тщетные попытки до них достучаться. Единственно, что я смог осознать, так это наличие на себе ошейника, и цепей на руках и ногах, что сводились за моей спиной. Зрение вообще не хотело возвращаться, и только когда я уже более-менее пришел в себя и смог прислониться к мокрой стене, среди проблесков тьмы, мне удалось различать пятна света. Именно после этого момента восстановление пошло быстрей, но чувство времени так и не пришло. Было сложно сказать, сколько его прошло и где я вообще нахожусь. Единственное, что я понимал четко, так это то, что ошейник полностью блокирует даже мои способности к магии, а сцепленные за спиной руки не могут разорвать звенья цепи. Чтобы хоть как-то вернуть себе ощущение времени, я принялся считать про себя. На восьмой тысяче я смог услышать что-то кроме капанья воды, а вскоре перед прутьями клетки появилась темная фигура. Пока еще я видел лишь силуэт, но уже мог сказать, что он был женским. Эта непонятная особа, что-то довольно сказала и вновь оставила меня одного. Я же так и продолжил считать, все больше привыкая к свету, и возвращая своему телу былую чувствительность. Самое, что интересное, я мог создавать плетения внутри своего источника, только вот выпустить их не мог, мешал все тот же ошейник. Я наконец-то смог осмотреться, и понял, что нахожусь, посреди, небольшой и совсем старой клетки. Вокруг были разрушенные камни, много воды и толстые прутья, преграждающие мне путь на свободу. Следующий раз меня посетили, когда счет шел на двадцать восьмой тысяче. В этот раз я смог-таки разглядеть тех, кто меня похитил, и увиденное мне совсем не понравилось.

— Жертва очнулась, — весело произнесла одна дроу. — Я так рада, что ты в порядке, живой, свежий. Лучший выбор для жертвы.

Прямо перед прутьями стояло пять девушек дроу. Темных эльфиек, если сказать по-другому. У них была темно серая кожа, уши заметно длинней, чем у их светлых собратьев, волосы разных оттенков и яркие глаза красного, желтого, оранжевого и зеленого цветов. Они были красивы, той хищной красотой, которая пугает, но притягивает. Из всей одежды на них были только бронеливчики, да тонкие полосы ткани, что причудливыми узорами покрывали их тела. Они были похожи, но все-таки различались. Та, что заговорила со мной первой, выглядела немного, но старше других четырех. Ее взгляд лучился безумием и нежностью, это было сложно совмещать, но у нее получалось.

— Милый милый мальчик, смотрю, ты уже пришел в себя? — прильнув к решетке, промурлыкала дроу. — Быстрый, сильный, выносливый, ммм, прелесть. Будь мы в другом времени, и я бы использовала тебя по твоему мужскому назначению, но жаль. Ты всего лишь кусок мяса, который заслуживает только жертвенный стол. Прекрасный, железный, маленький столик. Но ты всего лишь мужчинка, хороший экземпляр, но, мы-то знаем, что из вас ничего путного не выходит.

— Ты слишком много треплешься, — спокойно усмехнулся я. — Как базарная девка, или обслуга, на большее ты не тянешь. С тобой даже в одну постель ложиться не хочется, слишком ты скользкая.

— Наша жертва заговорила! — весело хлопая в ладоши, запрыгала эльфийка. — Мерзкие слова конечно, но ничего, для тебя я выберу самый тупой нож, и буду наслаждаться твоими криками.

Остальные дроу, стоя за ее спиной лишь весело улыбались и с интересом разглядывали меня. Они не смели разговаривать, пока говорила одна из них, и было заметно, что они ее опасались.