Выбор

Вздыхаю, может, надо было свернуть. Мы сейчас как раз проходим мимо особняка Финчли, вот же совпадение... Кидаю быстрый взгляд, окно второго этажа открыто, увидел шевеление занавесок, навожусь... Там кто-то стоит, женский силуэт... Смотрит на нас, по положению плеч понял - увидела и узнала. Сондра? Отвожу взгляд и подавляю желание ускорить шаг.

- Белла была сегодня у меня на фабрике.

Пальцы Роберты в моей ладони вздрогнули, я сжал их крепче, удерживая.

- Почему ты не рассказал раньше, Клайд?

- Не хотел. Сначала - мы, Берт. Ты. Такой замечательный вечер, не хотел его ничем омрачать. Рассказал бы позже.

Роберта молча слушает.

- Ты спросила, решил рассказать сейчас. Так даже лучше, не хочу приносить это в наш дом.

- Да, любимый, лучше здесь. Так что было?

- То, о чем ты сказала... Сондра несчастна, я причинил ей боль. И... Белла передала письмо.

Берта остановилась и внимательно посмотрела на меня. Тихо спросила.

- Ты прочёл?

Медленно качаю головой.

- Оно - не мне. Я сжёг его, Берт, не открыв конверт. Оно ушло к тем, другим письмам.

Она, не скрываясь, облегчённо вздохнула. Я взял ее за плечи и слегка встряхнул, заглянув в глаза.

- Опять боишься его возвращения?

Она вздрогнула и уткнулась в мое плечо.

- Не опять. Все время.

Она внезапно подняла ко мне лицо и умоляюще прошептала.

- Не дай этому случиться, любимый мой, единственный. Не отдавай меня. Никогда. Если это случится... Я...

- Шш, ты что, милая, ну что с тобой...

- Я убью себя, Клайд.

Долго смотрю в ее ставшие такими упрямыми глаза. И тихо ответил.

- Я тоже, Роберта. Мне без тебя не жить. Знай это.

- Обещаешь?

- Обещаю.

- И я, любимый. Или мы вместе...

- Или нас нет. И он не вернется, никогда.

Оставшуюся дорогу мы прошли молча, крепко держась за руки, как будто храня друг друга и боясь отпустить. Вот и наша тихая темная улица, вот и сад за чуть покосившимся невысоким забором. Теплое чувство родного и спокойного места, вот сейчас мы пересечем границу - и все тревоги останутся снаружи, им нет сюда хода и никогда не будет. По какому-то наитию оба останавливаемся возле калитки и оборачиваемся назад, туда, где далеко над темными улицами спящего Ликурга в небо поднимается слабое зарево освещенного центра.

- Вот мы и дома, любимая.

Роберта ласково погладила меня кончиками пальцев по щеке, этот жест уже стал у нее одним из знаков особой нежности.

- Это был прекрасный вечер, Клайд, несмотря ни на что. Но как я счастлива сейчас быть здесь, в нашем доме, с тобой и маленьким.

Что-то тихо завозилось в ветвях клена над головами и нам под ноги мягко спрыгнул давешний матерый котяра, в темноте замерцали зеленые глаза, внимательно нас осмотревшие. Роберта засмеялась и присела, запустив пальцы в густую шерсть.

- Как же я могла тебя забыть, мой славный... И ты со мной, а я с тобой. Клайд!

Я присел рядом, и тоже погладил ночного бродягу. Да бродягу ли?

- Клайд, это Свит, познакомься. Можно он останется у нас? Ты ведь позволишь?

Смеюсь, пощекотав животину за ухом и слыша мощное урчание, котище по очереди трется о нас лбом, боками, щеками, отдавая, впрочем, явное предпочтение Берте, ишь, не отходит. Эй, она моя, вообще-то, понял, нет? Свит посмотрел на меня ну очень снисходительно, явно имея на этот счет свое мнение.

Мы с Бертой поднимаемся и идем к дому, она совсем отошла от невеселых мыслей, оживленно рассказывает.

- Клайд, я тебе завтра расскажу про Свита, это просто невероятно...

Открываю дверь и пропускаю ее вперед, усмехнувшись.

- Я тебе тоже про него кое-что расскажу потом, не поверишь.

Дверь закрывается, и последнее, что я вижу - мерцающие глаза Свита, смотрящие в сторону центра Ликурга.

Неярко горит ночник, тишина, и только шелест одежды за спиной, Берта снова попросила отвернуться. Жду и улыбаюсь, все еще стесняется... Горячие ладони вдруг ласково проникли под мою рубашку, маленькие руки обняли меня и развернули... Обнаженное тело Роберты переливается перламутром теплой кожи в тусклом свете лампы. Перехватило дыхание. Она стоит прямо, взяв мои руки в свои, глядит с робостью и волнением, небольшая грудь вздымается участившимся дыханием. И при этом я вижу не только волнение и смущение. В маленькой фигурке, замершей в ожидании - отчетливый упрямый вызов. Вызов всему окружающему нас враждебному миру, вызов всем, кто против нашего счастья. Бережно беру Роберту на руки и отношу на кровать, кровь ураганным потоком разгоняется в жилах, отдаваясь гулом в ушах... И последняя посторонняя мысль канула в небытие перед тем, как мы погрузились в огненный водоворот - о силуэте в окне особняка на Уикиги-авеню... О закутанной в шаль женской фигуре, идущей за нами по тихой улице, прячущейся в глубоких тенях...

Глава 30

17.35