Выбор

— Моя работа — это все, что у меня есть. Все, что будет когда-нибудь.

А я? — чуть не вырвалось у нее. Если бы ты только захотел, то мог бы иметь еще и меня…

Но его следующие слова изумили еще больше.

— И, тем не менее, меньше всего на свете мне хочется думать о работе, когда ты рядом. Я не собираюсь воевать. Все решится… как-то. А если нет, тогда этот вопрос решу я сам.

Ей внезапно стало страшно.

— Как решишь?

— Неважно. Когда придет время, я найду оптимальный вариант. А сейчас меня интересует совсем другое.

— И что же это?

Его глаза прояснились.

— Посмотри сама, — и он опустил взгляд, а когда то же самое сделала Лиза, ее вновь обдало огнем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Меня интересуешь ты, — проговорил Павел. — Видишь, как сильно.

Она не только видела. Опустила руку, накрывая мужскую плоть и наслаждаясь потрясающим сочетанием стальной твердости и теплого бархата.

— О, даа… — простонал мужчина, толкаясь в ее ладонь. — Не останавливайся.

Она и не смогла бы уже. Желание пронизывало до кончиков пальцев, щекотало губы нестерпимой потребностью почувствовать вкус этого бархата. Лиза тронула языком грудь мужчины, опустилась ниже, прокладывая по животу дорожку из поцелуев и спускаясь к бедрам. Он застонал и приподнялся, подаваясь навстречу ее губам.

— Ты не должна это делать…

— Но я хочу, — отозвалась она, снова склоняя голову и позволяя ему наполнить ее рот.

Павел прохрипел ее имя, зарываясь рукой в волосы и притягивая ближе к себе.

Глава 38

— Не так уж и плохо, — Валерия стояла перед огромным, в полный рост зеркалом, рассматривая свое обнаженное тело. Она втирала в порозовевшую после душа кожу крем, испытывая привычное уже чувство раздражения. У нее никак не получилось расслабиться и не думать о том, что каждый день нужно тратить уйму времени на сдабривание тела всеми этими кремами, гелями и лосьонами. Женщина внушила себе, что неукоснительное исполнение этого ритуала спасет от очередной пластической операции.

Но если бы она обнаружила у себя какие-то очевидные недостатки, то не стала бы колебаться ни минуты. Задержав пальцы на животе, двинула их выше, к груди, накрывая соски и теребя их до тех пор, пока те не сделались похожи на зрелые ягоды.

Что бы сказал Павел, если бы увидел ее сейчас? А как выглядит грудь ее сестры?

— Черт, черт! — завопила она, отшвыривая банку с кремом в сторону и не обращая внимания, что белая сливочная масса шлепнулась на пол, разбрызгиваясь во все стороны.

Дверь в спальню приоткрылась и показалось испуганное лицо домработницы.

— Валерия Андреевна, с вами все хорошо?

— Пошла вон!

Та что-то пролепетала, тотчас исчезая, а Валерия разозлилась еще больше. Неужели ее не могут оставить в покое даже в собственном доме? Не одеваясь, она опустилась на кровать поверх покрывала, давая волю переполняющим ее голову мстительным мыслям.

Ильина не получит того, что не принадлежит ей. Павел никогда не станет ее. Лицо женщины исказилось от гнева и лишь нежелание приобрести новые морщины заставило немного взять себя в руки.

Она подождет, но совсем немного, а потом станет действовать более решительно, потому что цена слишком высока, и дело стоит того.

***

Ресторан был полон, и Соболев с трудом нашел среди людей Сотникову. Еще труднее было подойти к ней, пересиливая себя.

Она сидела за столиком в глубине зала, у стены, и выглядела так, словно не сомневалась, что Павел будет благодарен ей за встречу. Но он не только благодарности не испытывал — внутри бурлила ненависть. Мужчина вообще предпочел бы не появляться здесь и, тем более, не видеть ее, но сейчас у него попросту не было выбора. Он согласился ненадолго приехать, лишь затем, чтобы договориться об очередном взносе. Сотникова платила деньги, а значит, диктовала правила, а его отделение ждало это новое оборудование уже не первый год. И как бы сильно он лично ни ненавидел сидящую перед ним женщину, был вынужден пользоваться тем, что она могла предложить.

Но один только взгляд на нее вызвал отвращение. Павел в очередной раз подумал о том, что случилось с Лизой по ее вине, и его замутило. Самым ужасным было то, что Валерия никак не хотела оставить его в покое. Неужели за одну-единственную ночь наваждения он должен будет теперь платить всю оставшуюся жизнь?

Выругавшись про себя, мужчина сел за столик Сотниковой.

Та расцвела в улыбке, но от этого стало еще противней. Он смотрел на холеное лицо, идеальный макияж, вычурную прическу и думал о том, что все это рукотворное совершенство абсолютно не сравнимо с естественной красотой Лизы.

— Как хорошо, что ты мне позвонил, — кажется, ее слова были искренни. — Я этого очень ждала.

Он напрягся внутренне, однако не позволил обуревавшим его чувствам прорваться наружу. Сейчас не время сражаться, да и приехал он совсем для другой цели.

— Что будешь заказывать?

— Ничего. Я не голоден.

— Не может быть, — покачала головой Валерия и, подняв руку, подозвала официанта. — Ты же с работы.

— Я ведь внятно сказал, что не хочу!