Выбор

Вокруг падали сраженные точными залпами всадники, бились в агонии раненые кони, а король, словно неуязвимый полубог из древних преданий, мчался точно на стену щитов, туда, где, чувствуя себя в полнейшей безопасности, скрывались враги. Кто-то из своих же рыцарей, своих братьев кинулся под копыта королевского скакуна, но Эйтор только пришпорил коня, слыша короткий вскрик и хруст костей. Он не испытывал жалости - этот несчастный все равно не пережил бы начавшийся день, оказавшись на земле, - желая только одного - поскорее добраться до врагов, крушить их, рубить головы, пронзать копьем их тела.

Арбалет, если верить преданию, изобретенный гномами на заре этого мира, - страшное оружие, тем более в умелых руках. Тяжелый болт легко, словно бумагу, способен пронзить любую кольчугу, и кованый нагрудник зачастую уступает ему. Но из арбалета невозможно стрелять так же часто, как, к примеру, из лука, а потому спасение тех, кто в бою полагается на хитроумный дар подгорных мастеров - порядок и строжайшая дисциплина, когда сотни воинов должны действовать, как единое целое. Гномы дали миру арбалет, якобы придумав его, чтобы на равных сражаться с закованными в прочнейшую чешую драконами, и они же оставили немало тактических приемов, в числе которых была и "улитка", которую теперь мастерски - сразу были заметны плоды упорных тренировок - использовали против накатывавшей стальной лавиной альфионской конницы наемники-келотцы.

Пять шеренг стрелков, лучшие из лучших, закаленные во множестве боев и сражений солдаты удачи, пришельцы из далекого Келота, сменяя друг друга, разрядили арбалеты, и вновь уже на исходные позиции выступил воины из первой шеренги, натянувшие тетивы и вложившие в желоба своих самострелов новые болты, извлеченные из колчанов. Механизм смерти работал размеренно и безотказно, словно дьявольские часы. Залп следовал за залпом, воздух наполнился криками умирающих и гулом болтов, но ничто не могло сейчас остановить Эйтора. И он не был одинок - за королем, вырвавшись вперед, мчались, вытягиваясь узким клином, лучшие рыцари, имевшие самые прочные доспехи. И сами они, и их кони были защищены закаленной сталью, против которой оказались вдруг бессильны бронебойные болты.

Вокруг свистели болты, и за спиной слышны были крики умирающих воинов, ставших жертвами особо точных выстрелов. Но король, ничего этого не замечая, лишь сильнее вонзал шпоры в бока своего скакуна. Единственным спасением от смертоносного града болтов было как можно скорее добраться до строя стрелков, врезаться в него, оставляя за собой изрубленные трупы, и, если будет суждено, там, в гуще врагов, и погибнуть. И Эйтор, яростно рыча на одной ноте, всем своим существом рвался туда, к сплошной стене щитов, из-за которых и летела, казалось, точно ему в лицо, оперенная смерть. А за ним мчалось еще три дюжины всадников, ничтожно мало для победы, но вполне достаточно для того, чтобы потешить напоследок саму Смерть.

  - Остановить их, - приказал какой-то келотский сотник, заметивший сжавшихся в стальной кулак латников. Он был опытным бойцом, этот наемник, и знал, чего стоит тяжеловооруженный рыцарь в ближнем бою, а потому приказал: - Стреляйте в них! Бить по готовности, без команды!

Кое-кто из успевших перезарядить свои арбалеты стрелков выпустил в сторону приближавшегося отряда болты, и несколько альфионцев - трое или четверо - выпали из седел или поникли на шеи своих скакунов. Но остальные мчались вперед, словно обезумев, и несколько мгновений спустя стальной клин вспорол строй арбалетчиков.

Высокие щиты на подпорках не могли сдержать набравших хороший разбег боевых скакунов. Эту хлипкую преграду смели в один миг, и вот уже почти тридцать закованных в тяжелую броню воинов стальным валом прокатились по рядам легковооруженных стрелков. И на острие этого клина оказался король Эйтор.

Правитель Альфиона пронзил первую из своих жертв копьем, буквально оторвав чужаку голову, и с наслаждением при этом слыша, как под копытами его жеребца хрустят кости еще одного стрелка, оказавшегося недостаточно расторопным, чтобы вовремя убраться с дороги всадника. А затем Эйтор выхватил длинный клинок и принялся рубить направо и налево. Король шел напролом, врезаясь в толпу врагов, и за его спиной оставалась широкая просека, усеянная изрубленными телами.

  - Бей, руби, - рычал король, размахивая длинным клинком, и каждый взмах стоил чьей-то жизни. - Круши выродков! Смерть, смерть, смерть!!!

Большинство арбалетчиков были защищены только стегаными куртками и касками. Лишь немногие имели кольчуги или панцири-бригандины, и были вооружены широкими тесаками-фальчионами или более легкими кордами, которыми нечего было и думать достать восседавших на огромных скакунах латников, неуязвимых и смертоносных в эти мгновения, как никогда. И потому, выдержав лишь несколько минут такой рубки, стрелки развернулись и бросились бежать.

  - Трусливые ублюдки, - ярился Эйтор, пустив своего коня вслед удиравшим с поля боя врагам. - Сдохните все, выродки! Эрвин, где ты? Я здесь, я пришел за тобой, братец!