Выбор

Они змеями обвили безымянного мага, так опрометчиво бросившего вызов Кратусу, окутав его фигуру сплошным мерцающим коконом, и, опять-таки подобно змеям, все плотнее сжимая кольца вокруг него. Сейчас чародей Эрвина бил по единственной цели, и никакая эльфийская магия не могла помешать ему, если только тот эльф и королевский прихвостень-колдун не стоял, тесно сжимая друг друга в объятиях. Но и это было не страшно - Кратус видел, как воины, ведомые неутомимым Витаром, взбираются уже на объятый огнем холм, чтобы добить врагов обычной сталью, и сейчас маг был не против такой помощи, пусть бы и пришлось с кем-то поделиться своей победой.

Вокруг Витара собралось немало бойцов. Над головами латников, словно нож - мягкое масло, рассекавших рыхлый строй едва пришедшей в себя пехоты, колдун видел яркие знамена лордов и рыцарей, здесь же реял штандарт наемников-келотцев, и полно было воинов, не носивших на доспехах и одежде никаких гербов. И этот отряд рвался к цели, заметной издалека всякому - там устроили бешеную пляску разившие с ясного неба молнии, сплетавшиеся кольцами вокруг единственного человека.

  - Умри, умри, - словно молитву, твердил Кратус. Все больше мощи вливал он в свое заклятье, и Линза послушно преломляя ее, увеличивая стократно. Но тот, что был там, на дальнем холме, не сдавался, воздвигая все новые щиты и тем сжигая самого себя.

Вся ярость чародея Эрвина была прикована сейчас к своему безвестному сопернику, и Кратус не видел, как уходили с поля боя остатки королевской пехоты, за которыми следовали и немногие уцелевшие в сече латники. Всякий понимал - когда бьются колдуны, лучше быть подальше от них, а потому и многие воины, что сражались под знаменами принца, тоже спешили отступить, благо, войско врага было разбито, и та горстка бойцов, что еще держалась в седлах или на ногах, отныне не могла быть опасной.

Они выдохлись в один миг, Кратус, и тот маг, чьего имени он так и не узнал. Даже Линза не делала своего владельца всемогущим, не сообщая ему новые силы, а лишь увеличивая собственную мощь. И силы Кратуса иссякли. Молнии погасли, оставив после себя лишь пятно выжженной, оплавлено до каменной твердости земли. И тот час рухнули щиты, сотканные его противником. Ворвавшиеся на холм мгновение спустя всадники, во главе которых мчался Витар, нашли лишь мертвецов.

  - Торжествуй, господин, - Кратус невидящими глазами уставился на приблизившегося принца, коня которого вели под уздцы двое юных пажей. - Сегодня ты победил! Альфион твой!

На поле сражения опускалась тишина. Лишь стонали раненые, да ржали, тонко, страшно, словно плакали дети, уязвленные острой сталью боевые скакуны. Воины устало опускали мечи, поднимая забрала или просто сбрасыва шлемы себе под ноги.

  - Победа, - будто еще не веря себе, пробормотал принц Эрвин, оглядываясь по сторонам. Всюду они видел только трупы и кровь. - Я победил!

Глава 9 Дыхание смерти

Склонив голову, король Эйтор смотрел себе под ноги, и взгляд его был неподвижен, точно государь спал с открытыми глазами. Он был мрачен и молчалив, и вздымавшийся стеной осенний лес, серый и унылый, в этот миг, казалось, разделял чувства, терзавшие правителя Альфиона. чащу сковала внезапная тишина, стих гулявший меж полуосыпавшихся крон ветер, умолкли порхавшие в вышине птицы, те, которые еще не отправились в полуденные земли, чтобы там переждать суровую северную зиму. А плотная пелена облаков, серых, точно погребальный саван, готова была разразиться нудным, затяжным дождем.

В эти мгновения для короля не существовало ничего, кроме свежей могилы, выросшей среди небольшой поляны, усыпанной опавшей листвой. Не было за спиной поля проигранной битвы, усеянной сотнями тел, не было врага, быть может, уже рвущегося вперед по следу беглецов. Разочарование, горькое до боли, смешалось в сердце короля со скорбью по одному из тех немногих, в чьей преданности правитель мог не сомневаться ни на мгновение. И лорд Грефус, отважный, подчас до безрассудства, воин, искусный боец и умелый полководец, сегодня доказал, что Эйтор верил ему не напрасно.

  - Братья, - глухо произнес король, прерывая молчание. - Братья, помолимся, дабы снизошла на Грефуса из лорда Грефусов, доблестного воина, верного товарища и преданного слугу, справедливость Судии. Да будет участь его легка, да улыбнется ему Эльна!

И дружно, в восемь глоток, совранных во время боя, последовал ответ:

  - Да улыбнется ему Эльна!

Да, из кошмара битвы, превратившейся в избиение, их вырвалось лишь девять, король Эйтор и восемь воинов, не оставивших своего государя в самый тяжкий час. Они смогли, они прорубились сквозь толпы врагов, теряя при этом своих друзей, чудом не стали жертвами злой, черной магии, которую противник в отчаянии и кровожадности пустил в ход, и сбили - во всяком случае, сам Эйтор хотел искренне верить в это - со своего следа погоню. И теперь здесь, в гуще леса, они могли, наконец, перевести дух, предав земле своего товарища.