Выбор

Воины короля атаковали Эрвина, набрасываясь на него со всех сторон, но принц уходил от ударов, отводя в стону чужие клинки, и рубил и колол в ответ, одного за другим повергая наземь своих противников. Дошла очередь и до самого Алана. Капитан королевского войска двинулся на Эрвина, прикрываясь треугольным щитом, и из-за него метя в противника кордом. Он первым сделал выпад, но принц отпрянул назад, со всей силы ударив по щиту, так что клинок его разрубил и доски, и железные полосы, которыми щит был окован по краям. А следующим ударом Эрвин раскроил противнику голову. Алан упал, но к принцу со всех сторон спешили еще воины, смыкая вокруг него стальное кольцо западни.

  - Я здесь, господин, - верный Витар, остававшийся еще в седле, порвал строй врагов, зарубив двоих, и направился к принцу. - Я с тобой, милорд!

Расшвыряв королевских солдат, старый рубака почти прорвался к Эрвину, но в живот его коня вонзился корд, а самого Витара кто-то сзади зацепил за плечо крюком на обухе глефы. Воин выпал из седла, м со всех сторон к нему бросились люди Эйтора. Взметнулись над головами топоры и мечи, и Витар вскрикнул, когда сталь впилась в его тело.

Бой в лесу отличался от того, к какому было привычно большинство воинов. В густых зарослях бойцы действовали поодиночке, атакую, отступая и вновь атакуя, лишенные поддержки своих товарищей. Но на стороне короля сражалось больше людей, и они смогли рассеять, и перебить по одному почти всех, кто пришел сюда с Эрвином. Опытные наемники, оказавшись лицом к лицу с тремя, а то и пятью противниками, пусть большей частью то и были неумелые ополченцы, погибали, успевая прихватить с собой парочку врагов, но Эйтору эти потери не казались значительными. Силы врага таяли, как туман в лучах только что взошедшего солнца, лучи которого еще не в силах были пробиться сквозь кроны деревьев.

К принцу все-таки сумели пробиться еще три воина, среди которых был и Джоберто. В правой руке кондотьер сжимал меч, в левой - булаву, и оружие его уж было обильно полито чужой кровью. Струйка крови текла и по его лицу - кто-то сумел дотянуться до кондотьера, сбив с него шлем и оставив на макушке кровоточащую отметину.

  - Похоже, из этого леса нам уже не выбраться, - Счастливчик видел приближавшихся врагов, их было много, не меньше двух десятков, и впервые по-настоящему перестал верить в свою удачу. - Из этой западни нет выхода. Они все же загнали нас в ловушку, выманили из-за стен, и теперь перережут здесь, как свиней!

Четверо, они оказались лицом к лицу с целой армией. Позади окруженных оказался огромный - и троим не обхватить - дуб, и можно было не опасаться атаки с тыла. Но кое-кто из королевских воинов уже взводил арбалеты, не собираясь зря рисковать. Эрвин, увидев направленные, казалось, на него и только на него жала бронебойных болтов, ощутил холод в груди - такой смерти он не желал. Но внешне принц не подал виду, оставаясь все таким же уверенным и беспощадным, не только к другим, но и к самому себе.

  - Ты боишься? - усмехнулся, искоса взглянув на предводителя наемников, Эрвин, как будто не замечая многочисленных врагов, которые отчего-то не решались пока атаковать, будто надеясь, что кто-то сделает это за них, кто-то первым ринется на чужие клинки.

  - Я привык к этой жизни, - мрачно ответил Джоберто. - И я никогда не спешил умирать.

  - Что ж, если ты так хочешь остаться в живых, так и быть, я дарую тебе шанс, - и принц, обращаясь к своим врагам, сомкнувшимся перед ним живой стеной, крикнул: - Эйтор, где ты? Выходи. Я вызываю тебя на бой. Это только наш спор, твой и мой, так к чему гибнуть ради нас другим? Если ты считаешь себя мужчиной, иди сюда, и мы решим, кому достанется Альфион.

Воины расступились, и навстречу Эрвину, обеими руками сжимавшему клинок, тяжелой походкой двинулся сам король. Он остановился в нескольких шагах перед своим названным братом, тоже не опуская меча, и произнес так, чтобы слышали все:

  - Я принимаю твой вызов, и готов биться с тобой. Если ты так хочешь умереть, клянусь справедливостью Судии, я дарую тебе смерть, здесь и сейчас.

  - Я не боюсь смерти, - усмехнулся Эрвин. - Но я прошу проявить милосердие к тем, кто пришел сюда со мной. Если тебе суждено будет одержать победу, поклянись, что отпустишь моих людей с миром. Они только лишь исполняли мой приказ, как и твои воины подчиняются тебе. Я твой враг, не они!

  - Да будет так, - кивнул король. - Их жизни мне не нужны, хотя они отняли немало жизней моих слуг и товарищей. Но я прощаю их, и клянусь, что отпущу живыми, с оружием в руках, и пускай убираются на все четыре стороны, с глаз моих долой!

Эйтор решительно шагнул вперед. В этот миг он старался не думать о пронзавшей не только ногу, но и все тело боли. Король старался ступать легко, упруго, думая только о победе. Перед ним был враг, тот, кто чуть не лишил его всего, короны, любимой, и даже самой жизни. Правитель Альфиона уже занес клинок для удара, но вдруг из толпы воинов выступил рыцарь Рамтус, став между двумя противниками.