Выбор

Я попросил остановиться возле главных ворот усадьбы. Покидать машину было страшновато — Глеб мог очнуться в любой момент, и всё пошло бы прахом. Но вливать в него дальше водку было уже невозможно — его организм её уже не принимал. Поэтому мне осталось лишь понадеяться на удачу и торопиться.

И ещё я опасался, что Глеб и его родители могли поднять тревогу, после моего исчезновения из стрип-бара. Шёл уже первый час ночи, а я ни разу не позвонил Глебу и не объяснил, что произошло и куда я подевался. После нашего с Ариной похищения не прошло и десяти дней, а я пять пропал. Было с чего встревожиться.

Но к моей радости, охранник у ворот лишь спросил меня, один я приехал или с Глебом Платоновичем. Я ответил, что один и ненадолго, что заберу случайно оставленное лекарство и опять поеду в Москву, где меня ждёт Глеб. Охранник принял информацию и молча пропустил меня на территорию усадьбы.

Видимо, Глеб частенько развлекался в Москве по ночам, раз мой ответ полностью удовлетворил охранника. Теперь оставалось лишь дойти до гостевого домика и вернуться к воротам никем не замеченным. Поздний час, а было уже начало первого, позволял надеяться, что у меня это получится.

Я дошёл до гостевого дома, не включая свет, достал сумку и из внутреннего отдела достал все ампулы и шприцы. Распихал их по карманам. Возникла мысль забрать всю сумку, но её я отогнал — это могло насторожить охрану. Да и потерять её можно было, мало ли какие приключения меня ожидали впереди. Лучше было оставить все свои вещи, Глеб бы их потом привёз в общежитие.

Перед уходом я закрылся в ванной, где включил свет и рассмотрел все свои синяки. Гематома на половину груди впечатляла. Лекарь уровня Елизара Тимофеевича привёл бы меня в порядок минут за пять, но пока что мне приходилось терпеть постоянные боли. Да что там Елизар Тимофеевич, даже Глеб мог бы меня привести в порядок — травмы были несерьёзные, просто в груди постоянно болело. А это очень отвлекало, да и просто было неприятно. И я подумал, что некоторые навыки лекарского дела стоит изучить на будущее — хотя бы умение снимать боль.

По дороге к такси я тоже никого не встретил. Весь этот короткий путь я был занят тем, что боролся с очередной охватившей меня идеей — желанием прямо от усадьбы Денисовых рвануть в Великой Новгород. Теоретически это было возможно.

До границы с Тверской областью было примерно пятьдесят — шестьдесят километров.

Когда мы ехали в Москву, я не заметил каких-либо серьёзных блокпостов. Один раз, на въезде в Московскую область, нас остановили и проверили документы у водителя. На пассажиров даже не посмотрели. Конечно, теперь всё могло измениться, но всё же шанс, как мне казалось, был неплохой. Правда, таксист мог не согласиться ехать, но знание некоторых приёмов рукопашного боя и ампулы со снотворным помогли бы мне решить эту проблему. Ночью по хорошей дороге с неплотным трафиком, я мог сесть за руль и сам.

Единственное, что меня останавливало — это мысль о том, что где-то в Москве сидит человек Милютина, до которого мне лишь нужно доехать, и всё. Такой вариант выхода из сложившейся ситуации был однозначно предпочтительнее, чем попытка прорываться через возможные блокпосты на границе областей.

Но при этом возвращаться в Москву было страшно. Не отпускало неприятное ощущение, что меня скоро поймают. Орковские спецслужбы уже два раза перехватывали мои разговоры, явно определили места, с которых я звонил и, скорее всего, уже допросили Порфирия, а по камерам в отеле выяснили, как я выгляжу. Моя фотография явно уже была загружена во все базы разыскиваемых преступников. А камеры в Москве стояли на каждом углу. Но особо вариантов не было, я вернулся к машине, залез на заднее сиденье и сказал водителю:

— Можно ехать назад.

— На место посадки или по первоначально заявленному адресу? — уточнил таксист.

Возвращаться в район, откуда я звонил, не хотелось, каких-либо других подходящих адресов я не знал, поэтому решил ехать в загородный развлекательный клуб с рекламного буклета. Он судя по фотографиям хотя бы был большим и явно работал ночью.

— По первоначально заявленному, — сказал я.

Водитель завёл двигатель, и машина тронулась. К моему удивлению, в этот раз без присказки.

Примерно на середине дороги я решил, что надо бы ввести Егору снотворное, мой пленник уже несколько раз сквозь сон что-то бормотал и в любой момент мог проснуться. Допускать этого не стоило. Я дождался, когда мы будем проезжать одну из расположенных по всей трассе площадок для отдыха водителей и попросил таксиста остановиться. Он сразу же выполнил мою просьбу.

— Мы выйдем немного подышать, — сказал я водителю. — А то чувствую, моему другу плохо становится. Как бы он ни уделал Вам салон.

— Это нам не нужно, — согласился таксист. — Лучше подышать.

Площадка была просто идеальной — она располагалась примерно в двухстах метрах от заправки и состояла из четырёх столиков с лавками, стоящих под навесами, и одного биотуалета. Сразу же за ней начинался глухой лес. И главное — на площадке никого не было.