Выбор

– Нет, всё хорошо, Верочка, – он улыбнулся девочке, успокаивая, – Совсем не больно.

Ожога на руке и правда не было, только быстро остывающий воск. Девочка аккуратно убрала его с руки Белояра, посмотрела на него. Потом поцеловала центр его ладони и сказала то, что обычно отвечала мужчине на обряде соединения его женщина.

– Я твоя, как ты мой, – она прижалась щекой к ладони, которой он только что погасил пламя, давая ей слово, – И я принимаю тебя навсегда. Такой мой Выбор.

Вера уснула довольно быстро, а Белояр ещё долго лежал без сна. Не шёл к нему сон, никак. Он снова был там, на дне шурфа, рядом с умирающим комиссаром. Конечно, он понимал, что прошлое написано, но… с тех пор, как тюремщики узнали о том, кого поймали и пытались выбить из Виктора признание, чтобы потом заставить сдать всех, кого знает, он думал только об одном. О том, что хочет спасти его.

Их было много в той тюрьме. Тех, кого били и мучили не меньше, чем комиссара. Одновременно допрашивали по несколько человек и их крики он слышал постоянно. Они были фоном прошлого Виктора. Как и кровь. Её вид, жуткий сладковатый запах. Иногда ему даже казалось, он чувствует её металлический привкус на губах, настолько всё вокруг пропиталось ею. Белояр не видел, что делали с теми, чьи крики он слышал, но легко мог себе это представить. По тому, что делали эти твари с девушками, которых пытали на глазах у комиссара. Всем членам отряда сильно досталось тогда и все они так же молчали, чем приводили полицаев в бешенство, и они придумывали всё новые пытки, чтобы сломить их волю.

Да, их было много, но они шли за Виктором, его прошлое смотрели. Поэтому думал Белояр прежде всего о нём, его боль отдавалась в сердце, его хотелось вырвать из рук скотов, считающих себя людьми…

К утру сон всё же сморил его, но спал Белояр не долго. Около пяти утра его разбудили шаги отца по коридору, голоса Серафима и его сыновей внизу. Солнце просыпалось и пора было идти выполнять ежедневное утреннее правило. Белояр осторожно, стараясь не разбудить, высвободился из рук Верочки и тоже спустился вниз. Там уже никого не было, кроме Натальи, готовившей завтрак.

– Доброго утра, Наташа.

– Доброго утра, Белояр, – откликнулась хозяйка, – Мальчики не стали тебя будить, хотели, чтобы отдохнул подольше.

– Спасибо, – он улыбнулся, – Но правило есть правило.

Она понимающе кивнула. Теперь он стал взрослым и должен был вести себя, как взрослый. Новый статус сделал и без того серьёзного мальчика, ещё более ответственным. Белояр разделся, оставил свою одежду на лавке и поспешил к остальным.

Когда после занятий они вернулись, встали уже все женщины, кроме Елизаветы Андреевны, а по дому разносился сногсшибательный запах оладий с яблоками и корицей. Мужская половина семьи оделась и все расселись вокруг стола.

– Ты напугал меня, – шепнула Верочка, когда села рядом с ним, – Проснулась, а тебя нет…

– Куда же я денусь, Верочка? – улыбнулся Белояр, – Пошёл правило выполнять, вот и всё.

– Не уходи сегодня никуда без меня, ладно? Обещай.

– Не могу. Мне нужно сходить к Светославу. Я должен спросить его кое о чём, но я быстро вернусь.

– Я с тобой! – она нахмурилась, – Прошлый раз ты тоже пошёл к Светославу кое о чём спросить, а ушёл на четыре дня…

– Не бойся, – Белояр взял её за руку, сжал в своей ладони, – В этот раз так не будет. У меня появился один вопрос и я должен узнать на него ответ. Это не даст мне покоя, если не спрошу, – в глазах девочки появилось то, чего он никогда не видел в них до этого. Там был страх и он сдался, – Хорошо, пойдём вместе. Только ты подождёшь меня на крыльце. Тебе не нужно слышать этого, – она кивнула, соглашаясь.

После завтрака они отправились в дом старейшин. Вера, как и договорились, поздоровалась со старшими и вышла на крыльцо, а Белояр сел рядом с дедушкой.

– Ты хочешь о чем-то меня спросить. Я прав?

– Да, дедушка, – он нахмурился, – Я хотел спросить про Поле.

– Слушаю тебя.

– Я знаю, Поле Силы, это лишь запись, память планеты. Но неужели действительно ничего нельзя сделать? Совсем ничего?

– Понимаю, – Светослав печально вздохнул, – Ты не можешь смириться с тем, что он погиб, да?

– Да, – Белояр кивнул, – Не могу. Это не справедливо. Он очень сильный и честный человек, но прожил так мало, так мало успел…

– Разве? Он успел многое за свою короткую жизнь. Ты же видел. Но ты прав, Белояр. Когда мы были в Поле, я думал о том же, что и ты. Мне тоже хотелось вырвать его из рук мучителей, унести далеко-далеко, защитить его.

– Правда?

– Конечно. Да, я старше и видел намного больше зим, чем ты, но это не значит, что мое чувство Справедливости отличается от твоего, – он с улыбкой смотрел на мальчика, – Виктор многое успел, но ещё большее от него ускользнуло. Он лишь стоял на пороге Любви, но у него не было жены, не родились дети, он не видел мир, когда закончилась война, не радовался вместе со всеми Победе…

– Вот об этом я и думаю, дедушка. У них украли жизнь, у каждого из «Молота». А ещё я думаю о том, сколько хорошего сделал бы для людей такой человек, как он, – Белояр вздохнул, – И, кажется, нашёл решение.