Выбор

— Сестра? — еле слышно прошептала девчонка.

— А Леон — это…? — вопросительно изогнул бровь, не собираясь ей отвечать.

— Муж. Агаты.

Серьезно? Видимо мое лицо отразило весь спектр оттенков ярости, что зеленоглазая опять спросила свое коронное «что?».

— То есть муженек преспокойно пускает слюни в подушку, пока его женушка вертит одним местом, выискивая проблем на это место?

Зеленоглазая вспыхнула. Обожаю ее вот этот блеск раздражения с примесью ненависти.

— Леон в командировке, а не преспокойно спит, — выдала чертовка как-то не убедительно, отчего сама же смутилась.

— Прекрасно. Муж в командировке, жена гуляет. Все по канонам классики.

— Да что ты несешь?

— А что, разве не правда? Для чего нужно было так выряжаться и тащиться в место, где полно мужиков? — чувствую, как начинаю откровенно закипать, а мой голос становится громче и тверже. — Пьяных мужиков.

— Для себя мы так выряжались. Для себя, — рыжая тоже не собирается сдаваться и передразнивает мой гневный тон. — Без какой-либо пошлой цели. Отдохнуть, потанцевать. Это разве запрещено?

— Не запрещено. Свободным. А не замужним и мамашкам с детьми, — выплюнул зеленоглазой стерве.

— Что за средневековые замашки? Я глубоко сочувствую твоей девушке или будущей жене, — рыжая обороняюще скрестила руки на груди, отчего та заметно поднялась в открытом декольте.

Я искренне старался держать взгляд на уровне ее лица, но мое внимание то и дело сползало вниз, к двум упругим полушариям.

— У моей девушки или жены не будет желания и времени ходить по таким местам, я найду, чем заинтересовать ее, — я поиграл бровями и демонстративно опустил глаза в вырез ее платья.

— Деспот, — хмыкнула дьяволица и отвернулась к окну, прикрывая руками грудь.

— Ленина, молодые люди.

За нашими словесными перепалками, я и не заметил, как такси доставило нас к дому зеленоглазой.

— Спасибо, сколько с меня? — девчонка полезла в сумочку, пытаясь отыскать кошелек.

— Я оплачу, — строго пробурчал и обратился к водиле. — Сестру провожу, подождешь?

— Да без проблем, — отозвался мужик.

— Это не обязательно. Я дойду сама, — обернулась рыжая, когда я шел за ней до подъезда, пялясь на стройные ноги.

— Обязательно. Проблемы тебя находят даже там, где их не ждешь, — мы зашли в подъезд, и я в который раз был приятно удивлен: чистый, освещенный, с тем же раскидистым цветком на окне, с красочными почтовыми ящиками. — Надеюсь, брат мне скажет спасибо.

— В каком смысле? — непонимающе уставилась на меня зеленоглазая. — Я не поняла.

И лицо такое сделала невинное, будто и правда не понимает ничего. Хороша актриса. Большой театр скорбит, что потерял такую самобытность.

— Топай давай. Меня таксист ждет, — слегка подтолкнул девушку, не собираясь участвовать в ее спектакле.

— Ну так иди. Я не просила за мной тащиться, — вздернув свой аккуратный носик уверенно поцокала на свой этаж.

На ее лестничной площадке очень светло, удивительно, что энергосберегающую лампочку еще не сперли.

Кто все эти люди, которые здесь живут? Ангелы? Или участники проекта «Лучший и чистый подъезд города»?

30

Саша

Мне кажется, что я слишком долго копаюсь в сумочке в поисках ключей. Максим выжидательно стоит рядом, наблюдая за моими действиями. Почему он не уходит? Миссия выполнена, я у дверей своей квартиры, так в чем дело? Может ждет приглашения на чай? Так не дождется! Мы не в том положении, чтобы распивать чаи, к тому же его ожидает такси. Но, блин, так неловко, когда за тебя заступились в баре, довезли до дома, да еще и проводили до двери, а ты просто зайдешь в квартиру и закроешь перед человеком дверь. Я понимаю, что Максим- не тот человек, о чувствах которого стоит переживать, но я так не могу, знаю, что буду потом мучаться всю ночь. Уж лучше бы он не стоял вот так, дыша горячим воздухом мне в спину, а сам ушел, и не было бы вот этого момента неловкого прощания.

Я хочу уже было поблагодарить за проявленное беспокойство и пожелать доброй ночи, как случайным взглядом цепляюсь за руки Максима, а точнее кисти. В подъезде светло, и я легко различаю разбитые в кровь костяшки. Мерзавец с дьявольскими ямочками на щеках рефлекторно потирает их друг о друга, слегка щурясь. Ему больно, я понимаю это, когда вижу опухшие синие пальцы.

— У тебя пальцы разбиты, — зачем-то констатирую я и прикасаюсь ладонью к его руке.

Максим замирает и смотрит на наши руки, которые почему-то, не спрашивая разрешения, соединяются в крепкий замок.

— Нужно обработать, — еще крепче сжимаю его ладонь и втягиваю в квартиру.

А он идет. Идет за мной. Закрывает свободной рукой за собой дверь, разувается, не расцепляя замок.

Я сбрасываю туфли, включаю свет в тесной прихожей, кидаю сумочку на обувницу. Мне приходится разорвать наш телесный контакт, потому что вот так за руки мы не сможем пройти в ванную.

Мою руки под пристальным вниманием Максима, который стоит в дверях ванной комнаты, ожидая своей очереди. Встречаемся взглядами в зеркале, все так же не произнеся ни слова.