Выбор

— Ладно, давай продолжим обучение, — перевёл тему Картер и начал чеканить мяч только головой, делая шаг то влево, то в право пока мяч парил в воздухе от его движений.

Наблюдая за ним, невольно почувствовала укол совести. Порой мне казалось, что он всё прекрасно понимал и не строил радужных иллюзий насчёт своего будущего. Как бы я не старалась оградить его от переживаний, он был очень умным и проницательным парнем.

Иногда он приходил ко мне в комнату и молча ложился рядом, поглаживая меня по голове. Иногда наотрез отказывался от еды, которую я ему вечно отдавала, чтобы он был сытым и возвращал её мне. Отец всегда был достаточно жадным в плане денег, считая забитый холодильник расточительством. Всегда строго следил за тем, что покупала мама. Поэтому я привыкла отдавать больше половины своего рациона Картеру. Он же мальчик, он же рос не по дням, а по часам. Плюс занимался спортом. Ему еда была нужнее, чем мне. Поэтому да, я худая. Но это же не грех, правда?

Иногда Картер прикрывал меня, если отец спрашивал, где я. Ответ всегда был одинаковый — в колледже. То он придумывал, что у меня тест. То, сложный предмет и я задержалась для доработки домашнего задания. То ещё что-то. Он знал, что я работала в доме престарелых. Знал он и то, что я это делала в большей степени для него. Наверное, так он меня благодарил. А ещё он считал меня очень талантливым фотографом. Это правда смешно, потому что это совершенно не так. Но он любил разглядывать фотографии, которые я делала и скидывала на старенький ноутбук. Говорил, что я когда-нибудь открою свою собственную выставку и заработаю кучу денег.

Мечтать не вредно, правда? И я всегда смеялась над его фантазиями, но и поддерживала в нём это стремление. Ведь пока мы мечтали, то жизнь продолжалась.

Мыслями опять вернулась к Трэвису. Он меня пугал до тошноты и ощущения, что я тону. Но было ещё какое-то странное ощущение в теле. Это так глупо… Этот человек унижал меня, оскорблял, обижал, вводил в ступор… Но мне на один миг захотелось спрятаться головой под его толстовкой, словно там самое безопасное место. Бред, да?! Да и откуда подобная фигня образовалась в моём воображении, я не знаю. В тех романах, которые я читала по ночам, подобных сцен не наблюдалось. Но в тот миг, когда он прижал меня к своей машине, ещё не засунув свой палец в меня, мне захотелось спрятаться под его толстовкой и вдыхать его аромат. От него правда очень вкусно пахло. Каким-то древесным парфюмом, что ли. Но в этом чувствовалась стабильность и непоколебимость, как у мощного дуба. И это всё шло вразрез с его действиями и словами в мой адрес. Так странно. Когда я смотрела в его глаза, спрятавшись под козырьком его бейсболки, мне померещилось, что он не злой и опасный, а нормальный и добрый. Я бы даже сказала добросердечный. Но разве такое возможно? Он меня за человека не считал, называя подстилкой. А всё моё нутро до трясучки боялось его. Как и любого мужчину.

Когда я в него врезалась, то у меня словно земля ушла из-под ног. Одна, ночью, под ливнем и рядом с ним, с этим кретином. Забавно, что сколько я знала Габи, то ни разу с ним не пересекалась. Хотя, что странного? Я ведь никуда не ходила. Но после поступления в колледж что-то щёлкнуло во мне, и я поняла, что потом меня вообще могут не выпустить из дома и я решила тайком и урывками выкраивать время для прогулок. Только гулять я любила около океана, наслаждаясь его видом и запахом свободы. Ни в какие заведения не ходила. Стен мне и дома хватало.

И мне, словно в наказание за нарушение родительского запрета, преподнесли этого индивидуума. Он вызывал во мне отчаянное желание огрызаться и не давать себя в обиду. Не проигрывать ему, а отвечать в должной манере. Силы, разумеется, не равны, но попытаться-то можно. Марк никогда мне не хамил. За те пару месяцев нашего с ним знакомства не было ни одного случая, чтобы он меня напугал своим поведением. Кроме одного.

На той самой гонке-дуэли. Он так хотел выиграть, что вёл себя достаточно опасно на дороге. Ну или это мне так померещилось. Но от его манёвров, в стремлении обогнать Трэвиса, меня кидало из стороны в сторону, и я вечно билась локтями то о дверь, то об его сиденье. А ещё я наслушалась отборного мата в адрес Трэвиса. Не знаю, что они не поделили, но их неприязнь явно взаимная.