Выбор

Я взял оружие и осмотрел его. Это был «Консул», пистолет производства Западной Империи. Довольно новый, заряженный, снабженный хорошим глушителем. Никогда не пользовался «Консулом», подумал я.

— Жалко, что не мексиканское, — вздохнула Кира. — Мексиканское оружие лучше…

— А зачем оно вообще нам нужно? — спросил я.

— В Костенко твоего стрелять, — пояснила Кира.

Я не стал ничего говорить. Кира была настроена слишком уж решительно. Зачем ей объяснять, что я не собираюсь убивать Костенко? Все равно она сейчас ничего слушать не станет, подумал я, выходя из номера…

… В Чикаго я первым делом связался по Сети с парнем, видевшим здесь Костенко. Парень этот служит портье в гостинице, где Костенко остановился. Так что на какое-то время Костенко, можно считать, был у меня на виду. И о неожиданном отъезде Сергей Антоныча портье смог бы сообщить мне заранее. Но пока еще, по его словам, Сергей Антоныч никуда не собирался. Я невесело подумал о том, что его хронограф, наверное, сломался. А может быть, все объяснялось иначе. Дело в том, что теперь я не собирался идти к Костенко сам. Я хотел натравить на него здешнюю жандармерию… То есть, тьфу! Полицию!

Повод у меня для этого был — по моей просьбе НАШ портье раздобыл немного наркотиков и аккуратненько пристроил их в чемодан Костенко. Так что интересный разговор с полицией Сергею Антонычу был обеспечен. Оставалось только пойти и «настучать» на него. Нехорошо? Согласен! А что же мне, по совету Киры стрелять в него прикажете? Жалко ведь… А так — отсидит пару лет, выйдет, поумнеет… Может быть…

В полицейском участке меня встретили несколько странно. То есть если уж быть до конца точным, никто меня там вообще не встретил. Я свободно прошел через пустую приемную и оказался перед дверью, на стекле которой было написано: «Шериф». Я решительно постучался и подумал, что либо местная полиция уже переловила всех жуликов и теперь спокойно отдыхает, либо ей глубоко на все наплевать.

— Ага! — донеслось из-за двери.

Я расценил этот возглас как приглашение и вошел. За столом, откинувшись на спинку кресла, сидел немолодой полный мужчина в темно-синем костюме. На меня он посмотрел с нескрываемым интересом и спросил:

— Вам кого?

— Мне нужно видеть шерифа, — сказал я. — Это вы?

— Допустим, — кивнул мужчина.

— Очень хорошо. — Я подошел к столу и опустился на жесткий и очень неудобный стул. — Я хотел бы сообщить вам о нарушении закона.

— Вами?! — удивился шериф.

— Нет, — спокойно ответил я. — Не мной. Другим человеком. Но сначала ответьте мне на несколько вопросов.

Брови шерифа поползли вверх.

— Что грозит преступнику за хранение наркотиков?

— Мы стараемся не арестовывать таких людей, — оскалился шериф.

— То есть?! — удивился я.

Шериф опять усмехнулся, запустил руку за борт пиджака и извлек оттуда револьвер.

— Вот! — Он хлопнул им по столу. — Понятно?

— Понятно, — кивнул я. — Но меня это не устраивает. Этого человека не нужно убивать. Вам ясно?

— Не нужно?! — удивился шериф. — А откуда ты знаешь, что мне нужно делать, а что нет?! Кстати, я совсем забыл спросить — кто ты такой?!

— Следователь, — спокойно признался я.

Он посмотрел на меня неожиданно серьезным взглядом и произнес:

— Bay!..

Я никогда не мог однозначно определить для себя, как именно нужно реагировать на подобный возглас, который выражал одновременно удивление, сомнение и досаду. Один мой приятель считал, что адекватным ему будет восклицание по-русски «ой, бля!..» Оно якобы единственное, способное достаточно полно и верно передать всю соответствующую гамму эмоций.

Шериф долго смотрел на меня, видимо, ожидая ответа, а затем сказал:

— Ты следователь?! Bay!.. Я тоже!!!

— Ой, бля!.. — не выдержал я.

Шериф вытаращил глаза, а затем расхохотался, перегнулся через стол и хлопнул меня по плечу.

— Ты нормальный парень! — заявил он. — С тобой можно разговаривать!

— Bay! — сказал я.

— Ой, бля! — подтвердил он.

— Так что там по поводу моей просьбы? — спросил я.

— Так это у тебя была просьба?! — притворно изумился шериф. — А я думал, это приказ! Кстати, из какого ты управления?

— Я иностранец, — сказал я. — Из Восточной Империи.

Шериф как-то сразу подобрался, спрятал свой револьвер, внимательно оглядел меня и строго произнес:

— Документы?

Я вытащил свое удостоверение и протянул ему. Он, нахмурившись, ознакомился с документом, вздохнул и сурово спросил:

— Так какого черта здесь понадобилось мсье следователю из Восточной Империи?

— Я не мсье.

— А кто?! — опять удивился полицейский. Никогда не видел человека, которого можно было бы так легко удивить.

— Хрен в пальто!!! В Восточной Империи, да будет вам известно, говорят не «мсье», а «господин»!

— Мсье, господин… — проворчал шериф. — Для нас, американцев, все это — один хрен! В пальто, — добавил он.

Я не смог сдержать улыбки.

— Ты из АИБа? — спросил шериф.

— Нет.

— Это хорошо, — кивнул шериф. — Терпеть не могу аибовцев! Так что же тебе нужно, господин мсье? Ах да! — Он хлопнул себя по лбу. — Ты же явился сюда на кого-то настучать! Наверное, тебе не дала горничная в гостинице, да? Ну, стучи!