Выбор

Данила сам над собой смеется, когда выходит что-то нелепое и непонятное. Но я искренне радуюсь этим эмоциям. Он раскрепощен, не замкнут и, кажется, сам доволен своими успехами. А уж как счастлива я, можно заметить по моему искрящемуся лицу.

В моей голове давно созрела идея, но осуществлять ее пока еще рано. Данила не готов, я чувствую это.

Сегодня мы начали читать Дэниела Киза «Цветы для Элджернона». Я люблю эту книгу и полностью погружаюсь в фантастический мир произведения, но меня периодически выдергивает Данин взгляд. Каждой клеткой эпителия ощущаю покалывания. Мне не комфортно, словно что-то липкое обволакивает и проникает глубоко под кожу.

Поднимаю глаза и встречаюсь с его серыми омутами, в которых плещется… интерес?

Так, Жукова, тебе это все кажется, в его глазах благодарность и только благодарность, уверяю себя.

***

– Данила, ты сегодня отлично поработал! – хвалю парня.

Встаю и начинаю собирать сумку.

– Са-ша, – вкрадчиво зовет меня Даня.

Я поворачиваюсь к парню и вижу, что в руках у него сверток, обернутый крафтовой бумагой. Данила протягивает его мне и приподнимает брови. На молодом лице благодарная улыбка, а глаза горят ожиданием. Взволнованно принимаю сверток и кручу в руках, не понимая, что с ним делать дальше.

– Распаковать? – спрашиваю.

Данила уверенно кивает.

Бумага приятно шелестит в руках. Аккуратно расправляю все уголки и заломы, будто осознавая всю ценность содержимого.

– Это же… Господи… – я хватаю ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.

Мне не хватает слов и эмоций, чтобы выразить свои чувства. Сейчас мы с Филатовым в одной лодке: оба не можем связать и двух слов. Он —по понятной причине, а я – от переизбытка эмоций.

В моих руках коллекционное издание книги Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» и мне страшно представить, сколько оно может стоить.

Данила широко и довольно улыбается.

– Те-бе, – по слогам произносит Филатов.

– Что? Мне? – кажется, что я теряю не только дар речи, но и рассудок.

Смотрю на книгу и не могу поверить своим глазам. «Джейн Эйр» – моя любимая книга и первый роман, который я прочитала Даниле. Он был удивлен моему выбору, и тогда я с ним беспечно поделилась, насколько влюблена в эту невероятную историю.

А он запомнил… И это так…трогательно и приятно.

Бережно оглаживаю красный кожаный переплет с золотым тиснением, перелистываю странички. Белая плотная бумага приятно хрустит в руках, а некоторые странички склеены между собой. Вдыхаю. Свежая печатная краска и типографский клей – непередаваемый аромат. Блаженно зажмуриваюсь.

– Данила, спасибо, но я не могу принять такой подарок. Прости, – осторожно опускаю книгу на стол и в последний раз прикасаюсь к шедевру.

Но не успев убрать руку, Данила резко накрывает её своей теплой, слегка шершавой ладонью. Смотрю на наши сцепленные руки и ощущаю всю неправильность ситуации. Мне неловко, но парня, кажется, это не смущает. Перевожу взгляд на Данилу: от доброй улыбки не осталось ни следа, зато появилось горькое разочарование. Мне не хочется огорчать парня, тем более тогда, когда у нас установились такие доверительные отношения, но и принять такой дорогостоящий подарок я тоже не могу.

Это ведь к чему-то да обязывает? Или я опять накручиваю себе то, чего нет?

17. Максим

Я еду в сторону нашего коттеджного поселка практически трезвый.

После телефонного разговора друг приехал за мной через полчаса и забрал мою пьяную задницу с собой. Но вместо того, чтобы составить мне компанию по уничтожению моей печени, Андрюха, чертов праведник, заставил меня прыгать в бодрящий бассейн.

В юношеской спортивной школе, где работает Юдин, друг поставил мне ультиматум: либо я плыву гребаные два километра, либо он мне больше не друг. Так себе угроза.

Обматерив и послав Юдина во всех возможных направлениях, я сдался и принялся разрезать водную гладь мощными, агрессивными движениями. Я плыл с остервенением, вымещая накопившуюся злость и ярость, плыл до боли в мышцах и суставах, плыл, пока меня не начало трясти то ли от холода, то ли от опустошения. Но протрезвел я окончательно в сауне, где друг исступленно исколотил меня веником, выбив остатки алкоголя, гнева и всякого надуманного дерьма.

Замечаю её медовые волосы издалека. Их любезно треплет теплый майский ветер. И я ловлю себя на мысли, что чертовски завидую ему. Интересно, какие они на ощупь? Уверен, что мягкие и шелковые как персидский атлас.

Девчонка шагает к остановке, уткнувшись себе под ноги, груженная полными пакетами. Её руки напряжены под весом сумок, спина ссутулена, а губы что-то тихонько шепчут себе под нос. Ну точно ненормальная!

Знаю, что мне нет никакого дела до нее и нужно просто проехать мимо, но я отчего-то медлю, а потом и вовсе останавливаю своего Камара. Она не замечает меня и проходит мимо. Отстегиваюсь, выхожу из машины и догоняю девушку, выхватывая у нее из одной руки пакеты. Что, черт возьми, она туда наложила?

– Что… Что происходит? – оглядывается с испуганными глазами. – Ааа, это вы, – фыркает недовольно.

– Ага. Остальные сумки давай.

– Зачем? – встает в позу.

Аррр, что ж сложно так?