Выбор

3. Максим

Выхожу из маркета и открываю бутылку с холодной водой. Руки трясутся, не слушаются: то ли от вчерашней попойки, то ли от разговора с отцом. Или от одного и другого вместе. Залпом опустошаю практически всю бутылку и бросаю в рядом стоящую урну. Мимо. Черт. Сегодня явно не мой день. Прохожие неодобрительно косятся на меня, хмыкают, но никто ничего не говорит, потому что всем насрать. Насрать на друг друга, насрать на этот город, страну и землю в целом. Каждый думает только о себе. Лучше промолчать, не связываться и притвориться слепым, глухим и немым. Так проще и безопаснее. Гребаный эгоистичный мир. Мы все любим обсудить и осудить… но ничего при этом не делать.

Поднимаю бутылку и опускаю в урну.

Мне по-прежнему хреново: тошнота не отпускает, голова тяжелая, а ярость раскаленной лавой обжигает все нутро. Забрасываю в рот две подушечки мятной жвачки и направляюсь к машине.

Я вижу, как у моего Камара трется какой-то пацан: заглядывает в окна, приседает и подтягивается на носочках, чтобы лучше разглядеть. Не трогает. Хочу шугануть, но отчего-то передумываю. Вспоминаю себя мелкого – я вот так же восхищенно разглядывал крутые тачки и мечтал, что когда-нибудь у меня будет спорткар. И намечтал, но счастливым меня это не сделало.

Подхожу ближе и останавливаюсь рядом с мальчуганом. Он меня не замечает, потому что с неприкрытым интересом и ртом заглядывает в салон.

– Нравится?

Пацан испуганно дергается и хлопает огромными глазами, но не отходит.

– Еще бы! Шестое поколение, 6,2 литра, восьмиступенчатая трансмиссия! Я такие только в энциклопедиях видел! – хера се, задвинул пацан!

– Десяти, – говорю ему, усмехаясь.

– Что?

– Десятиступенчатая автоматическая трансмиссия, – поясняю.

У пацана комично падает нижняя челюсть, а на лице появляется выражение, полное удивления, неверия и детского восторга.

Щелкаю брелоком сигнализации, и двери начинают подниматься вверх. Да, мой кровопийца умеет произвести впечатление!

Пацан от изумления вскрикивает и начинает радостно подпрыгивать на месте.

– Ва-ау! – пищит малой. – Как в крутых фильмах! Дядь, а можно за рулем посидеть? – смелеет пацан и смотрит умоляющими глазами.

– Валяй, – лениво киваю и, не сдерживаясь, зеваю в кулак. Сегодня я в ударе: никому и никогда не позволял прикасаться к своему Камару, а уж тем более садиться. Яркий кровопийца всегда собирал кучу зевак, но лишь этот мальчуган смог так ненавязчиво меня уделать!

Уступаю место, жестом приглашая за руль. Голубоглазый осторожно присаживается, ласково касается приборной панели и смешно шевелит губами. Привалившись к двери, хлопаю по карманам и выискиваю пачку сигарет, но в этот момент мои перепонки разрывает истошная сирена:

– Никита! Никита! Что происходит?

4. Саша/Максим

Саша

– Отойдите от моего ребенка! Я вызову сейчас полицию, – ору не своим голосом.

Я старалась по-быстрому сбегать в магазин за чертовым пакетом и водой. Но на кассах такие очереди, что пришлось задержаться. Безумно нервничала, все-таки сыночек там один. Хоть Никитка – умный и ответственный мальчик, но онребенок, а страшных случаев с похищением детей немыслимо много.

Выбегаю из супермаркета и глазами ищу Никиту. Вижу лавочку, пакеты с продуктами, а вот моего ребенка нет. Оглядываюсь по сторонам, ощущая, как внутри все холодеет. У меня начинают трястись руки, а ноги становятся ватными. В голове мгновенно всплывают факты о похищениях, насилии и всей той мерзости, о которой страшно даже подумать. Ужас опутывает меня липкой паутиной. Кручу головой, мечусь по лицам людей, но Никитку не нахожу.

Подбегаю к скамье и пытаюсь отыскать в своём рюкзаке телефон. Что нужно делать в таких ситуациях? Куда звонить, куда бежать? Ругаю себя последними словами. Господи, как можно быть такой непутевой мамашей?

– Ва-ау! Вот это тачка! – где-то рядом слышу родной голосок.

Оборачиваюсь и вижу ту самую яркую желтую машину: двери открыты и подняты вверх. Рядом стоит какой-то мужик в солнцезащитных очках, улыбается. А в салоне машины…не может этого быть…

В салоне мой сын…

Срываюсь с места и начинаю истошно кричать:

– Никита, Никита! Что происходит?

Подбегаю к мужику, на ходу выуживая из рюкзака газовый баллончик. С недавних пор он всегда при мне.

– Отойдите от моего ребенка, я вызову сейчас полицию! – наставляю баллончиком на мужика.

– Так, спокойно, мамаша, – мужик поднимает ладони, показывая, что не опасен, а потом нарочито медленно снимает очки.

А мужик – вовсе и не мужик. Молодой парень.

– Мама, мама, – испуганно лопочет Никитка.

– Сынок, выходи из машины. Что этот дядя тебе сделал? Он тебя обижал? Может что-то предлагал? Господи! – меня прорывает, как водосточную трубу. Поток вопросов сыплется как песок.

Максим

– Э-эй, дамочка! – пытаюсь перекричать заведенную мамашку, но она меня в упор не слышит.

– Сынок, родной, с тобой все в порядке? – осматривает парнишку.

– Да все с ним нормально! Успокойтесь уже. И аккуратнее с этой штукой, – кивком головы указываю на баллончик в ее руке. Эта ненормальная забыла, что ли, про него, размахивая им во все стороны?