Выбор

– Он находился в стадии отрицания и долгое время не мог принять сложившуюся ситуацию, – я начинаю нервничать, не понимая, к чему клонит Манукян.

– А может его мотиватором выступила именно ты, Саша? – прищуриваясь, вглядывается мне в лицо заведующий. – В пятницу приходила его мать с просьбой о дополнительном времени с тобой. Им мало тебя два раза в неделю.

– Серьезно? Я этого не знала…

Я удивлена. Очень. Помню, как рассказывала Анна Ивановна, что Филатова чуть ли ни силком отправляли к ней на занятия, а он устраивал истерики, проявлял агрессию, отказывался всячески с ней контактировать. Значит, я на верном пути. И это не может ни радовать!

– Я постараюсь подыскать для него свободное время, если вы считаете это возможным и необходимым.

– Нет, ты не поняла. Они хотят с тобой заниматься в индивидуальном порядке, Саш. Платно.

– О… – это всё, что я могу выдавить из себя.

Если честно, я никогда не рассматривала свою работу с коммерческой стороны. И как бы это пафосно не звучало, но для меня первостепенно – помощь и результат. Желательно позитивный.

– Я даже не знаю… я никогда… – сомневаюсь, закусывая нижнюю губу.

– Я посоветовался с Верником, – перебивает меня Манукян. – Он утверждает, что в последнее время Филатов заметно оживился, приступов агрессии не наблюдается, а самое главное, Филатов согласился поработать с логопедом. Поэтому не вижу оснований для отказа. И, Саш, тебе с Никиткой нужны деньги, как ни крути. В этом нет ничего особенного, – уверенно говорит Георгий Артурович.

На самом деле мне нужны деньги, это правда. Я хотела летом свозить Никитку к морю, перед школой немного закалить. Поэтому лишняя копейка не помешает.

– Хорошо, – так же уверенно стараюсь выглядеть я. – Подберу для Филатова удобное время.

– Хорошо, – согласно кивает зав. – Передам родителям Филатова твои контакты. Договоритесь что да как.

Благодарно улыбнувшись, собираюсь уходить.

– Саша! – неожиданно зовет меня Манукян, когда я практически выхожу из кабинета. – Хотя… нет… ничего. Иди работай, – опускает глаза зав.

Странно. И что это все значит?

*Афазия – (утрата речи) – повреждение речевого центра в головном мозге

** Нижняя параплегия – утрата движений в двух нижних конечностях

8. Максим

– Максим? – удивляется мать, когда входит в кухню. – Почему ты не на работе?

Правильный вопрос, мам!

Время три часа дня, а я сижу дома, пью кофе и болтаю с Любашей.

– Устал, – театрально вздыхаю я, показывая нечеловеческую усталость. Лениво потягиваюсь.

Любаня смеется. Вообще, мне кажется, в этом доме Любаня единственная, кто понимает юмор. Ну и, собственно, меня. Обожаю эту полную, пахнущую корицей и булочками, женщину!

– Ааа…– протягивает мать и недоверчиво косится то на меня, то на Любашу.

На самом деле я свалил с работы. Вчера опять лег спать под утро, отмечали чей-то день рождения, но почему-то платил снова я. К 9 утра отец притащил меня на завод, посадил в отдел технического контроля, что-то наказал перепроверить и ушел. Там я и преспокойно уснул. Прямо за столом.

И всё бы ничего, но я проспал совещание со всеми завами, замами, начальниками и другими «несчастными». Отец ураганом ворвался в кабинет и разорался, как ненормальный, схватил за шкирку, как дворового вшивого кота, и потащил на собрание.

Полчаса я пытался слушать, честно. Даже убедительно кивал, когда какой-то «зам-зав-начальника чего-то там» распинался о несоответствии чего-то чему-то. А потом я зевнул. Громко. И отец меня удалил с совещания… Вернее вышвырнул, как всегда, приправляя отборным матом.

– К четырем к Дане придет психолог, – воодушевленно сообщает мать. Равнодушно пожимаю плечами. Мне не интересно. – Михаил Андреевич сказал, что появились улучшения, – продолжает мать. – Да я и сама это вижу! – деланно радостно обращается родительница к Любаше, хотя эта вся информация предназначена специально для меня. Я это знаю.

– Улучшения? – равнодушно спрашиваю. – Теперь он громче молчит?

Знаю, что грубо, знаю, что жестоко. Но я и не претендую на звание «Брат года».

Мать смотрит на меня с упреком и осуждением, но ничего не говорит. Да, ма, ничего не изменилось: я, по-прежнему, та еще скотина.

– Максим… – порицательно качает головой Любаня и отворачивается.

И эта туда же…

***

– Проходите, пожалуйста. Вот сюда можно повесить. Конечно… Будьте как дома, – слышу обрывками щебетание матери из холла. – Как добрались? – уже отчетливее доносится до меня.

Понятно, мать ведет мозгоправа сюда знакомить.

– Спасибо, хорошо, – о, а это уже интересно. Мозгоправ оказался мозгоправкой. – У вас очень уютно.

– Максим, познакомься, – ну кто бы сомневался, – Александра Вячеславна, психолог Дани.

Сижу в гостиной на диване и листаю соцсети. Поднимаю голову, чтобы поздороваться и спотыкаюсь… Спотыкаюсь о знакомое лицо.

Она смотрит на меня огромными глазами. Узнала.

Мы прожигаем друг друга взглядами, и первым нарушаю раскаленную тишину я.