Выбор без выхода

Отдельное внимание уделялось выборным процессам, которые были выстроены как абсолютный фарс. Внешне всё выглядело так, будто демократия в стране существует: выборы проводились регулярно, кампании организовывались, бюллетени печатались, а участки открывались для голосования. Однако за этой иллюзией скрывалась система полной фальсификации результатов. Оппозиционные кандидаты, если такие осмеливались участвовать, подвергались постоянным преследованиям. Их агитационные материалы уничтожались, встречи с избирателями срывались, а в некоторых случаях их просто не допускали до участия под предлогом “нарушений законодательства”.

Фальсификации выборов были отработаны до совершенства. Вечером, перед днём голосования, председатели избирательных комиссий получали закрытые указания – конкретные проценты, которые должны были быть выданы в поддержку действующей власти. Эти цифры заранее согласовывались в министерстве внутренних дел и соответствовали заранее прописанному “сценарию” выборов. Каждый район имел свои заранее установленные результаты, и даже если в какой-то области реальная поддержка режима была низкой, на бумаге всё выглядело иначе.

В день голосования участки открывались в строго отведённое время. Камеры государственных СМИ снимали сцены с участием пожилых людей, которые с улыбками на лице опускали бюллетени в урны, сопровождая это патриотическими комментариями репортёров: “Вот так наш народ поддерживает своего лидера!”. По телевидению регулярно показывали очереди из граждан, которые якобы пришли голосовать за стабильность и процветание. Тем не менее, после закрытия участков начиналась настоящая работа.

Члены избирательных комиссий, контролируемые правительством, вскрывали урны и заменяли настоящие бюллетени заранее подготовленными. Многочисленные жалобы на нарушения просто игнорировались. Те, кто пытался заявить о фальсификациях, рисковали не только потерять работу, но и оказаться в тюрьме по обвинению в антигосударственной деятельности. Наблюдателей от независимых организаций просто не допускали к подсчёту голосов.

Когда результаты оглашались, они всегда выглядели одинаково: подавляющее большинство голосов было отдано за действующую власть. Процент поддержки диктатора всегда находился в районе 85-90%, оставляя лишь мизерную долю для формальной оппозиции, которая, впрочем, состояла из подконтрольных режиму партий. Настоящая оппозиция к этому моменту либо была уничтожена, либо скрывалась в подполье.

В официальных сводках результаты выборов подавались как “праздник демократии”. Власть подчёркивала, что это “выбор народа”, который решил продолжить доверять своему лидеру. Государственные СМИ вещали об “исторической победе”, в то время как улицы оставались пустыми, и большинство людей избегали обсуждения выборов, понимая, что они были лишь спектаклем. Даже те, кто поддерживал режим, знали, что это всё фикция, но страх перед репрессиями удерживал их от любых публичных высказываний.

Главной задачей режима было не просто удержание власти, но и создание иллюзии её легитимности. Законы, фальсификации выборов и контроль над СМИ формировали мир, в котором правда и ложь перемешались так, что люди уже не могли отличить одно от другого. Режим старался, чтобы в сознании граждан возникала картина, где любое инакомыслие ассоциировалось с предательством и хаосом, а поддержка диктатора – с порядком и стабильностью. Но за этой иллюзией скрывался хрупкий мир, где всё могло рухнуть в любой момент, и внутри оппозиции начинала зарождаться надежда, что этот момент уже близок.

Глава 4

Протесты начались почти неожиданно. Толпа, собранная через сеть подпольных каналов, появилась в центре города, словно из ниоткуда. Сначала – небольшие группы людей, затем их становилось всё больше. Вскоре число протестующих превысило несколько сотен. Они шли с плакатами и скандировали лозунги: «Свобода!» и «Долой диктатуру!». С каждым новым криком протестующих стены города будто содрогались от напряжения.

– Мы не можем больше терпеть! Мы больше не рабы этого режима! Сегодня мы покажем им, что народ не будет молчать! – её голос был хриплым, но сильным. Анна шла во главе колонны, глаза её горели решимостью. Она вдохновляла людей, её голос поднимался над шумом толпы.

Среди толпы стоял Виктор. Он наблюдал за происходящим, но его сердце было тяжёлым. Он знал, что это был не самый удачный момент для протеста, но остановить их уже было невозможно. «Анна слишком рискует, – подумал он. – Они не готовы к такому».

Толпа продолжала двигаться вперёд, пока не появились первые признаки опасности. Вдалеке слышались сирены. Виктор заметил, как из-за угла выехали полицейские фургоны, а за ними – чёрные ряды омоновцев с дубинками и щитами.

– Анна! – закричал Виктор, приближаясь к ней. – Это слишком рано, они нас сметут!

Анна оглянулась на него и сжав зубы, ответила: – Если не сейчас, то когда? Мы не можем больше ждать, Виктор! Люди ждут лидеров! Они ждут нас!