Выбор Девлина

Спустилась ночь. Девлин развел костер под большим вязом, в некотором отдалении от остальных. Начал накрапывать дождик, но густая крона дерева служила Девлину надежным укрытием. Миккельсон и Дидрик по обыкновению присоединились к нему; вместо дружеской беседы все трое молча смотрели на пламя костра, думая каждый о своем.

Стивен хотел поговорить со стариком, чтобы найти объяснение его поступку, однако Магнильда прогнала юношу, и он уныло поплелся прочь. В конце концов Стивен сел у костра рядом с Девлином и стал слушать лейтенанта с прапорщиком, негромко обсуждавших дальнейший план действий. Время от времени они бросали вопросительные взгляды на Избранного. Девлин молчал, и лицо его скрывали ночные тени.

Стивен не верил, что Девлин способен хладнокровно лишить жизни человека, который, несмотря на сделанное признание, явно не виновен. Это будет страшной жестокостью.

Ночь близилась к концу, и постепенно юношей начало овладевать отчаяние. Он понял — надежды на то, что в последнюю минуту Избранный отменит смертный приговор, нет.

— Нам неизвестно, виноват ли лорд Эгеслик в чем-то еще, кроме того, что у него плохие вассалы, — сказал прапорщик Миккельсон. — Сборщик налогов мог набивать собственные карманы, прикрываясь налогами, установленными бароном.

— Тогда почему люди так боятся Эгеслика? — не уступал лейтенант Дидрик. — И где его стражники? Почему не защищают от морских пиратов дорогу вдоль побережья? Разве они не понимают, что, потеряв контроль над дорогой, потеряют провинцию?

Девлин пошевелился — впервые за целый час. Когда он заговорил, его голос зазвучал как скрежет ржавой, давно не открывавшейся двери.

— Чем дольше я думаю, тем сильнее меня интересуют эти пираты и цели, которые они преследуют. Вам не кажутся странными их набеги?

— Морские пираты появляются где хотят и когда хотят, — пожал плечами прапорщик. — Многие провинции страдают от них. Мы думаем, они приходят с Зеленых Островов, хотя точно этого не знаем.

— Они довольно хорошо организованы, ведь им удается избегать встреч с королевским флотом. И они действительно наносят удары, где им заблагорассудится. Так почему они выбрали эту землю, этих нищих крестьян? Пираты — не дураки, они знают, что здесь нечем поживиться, и все равно раз за разом нападают на Коринт, — вслух размышлял Девлин.

Дидрик задумчиво поскреб подбородок.

— Мне это как-то не приходило в голову. В самом деле, они ведут себя странно да еще крушат все вокруг. Из других провинций приходят донесения о грабежах и мародерстве, но только здесь они почему-то сжигают целые деревни и убивают жителей.

— Как будто действуют две разные пиратские шайки, — вступил в разговор Стивен.

— Или же это вообще не пираты, — предположил Девлин. — Кому выгодно опустошение Коринта и гибель его населения?

— Никому, — сказал Дидрик. — Если в деревнях не останется крестьян, пиратам некого будет грабить, а барон не получит налоги.

— А если им только того и надо? — высказал догадку Миккельсон. — Предположим, в деревнях никого нет. Кто поднимет тревогу, когда с кораблей высадится не кучка пиратов, а неприятельская армия? Мы и опомниться не успеем, а враг уже захватит провинцию. Отсюда его войска двинутся в глубь страны, захватят плодородные земли юга, и королевство окажется расколотым пополам.

Двести лет назад, при королеве Регинлейвер, такое уже случалось. Понадобилось целых три года и тысячи человеческих жизней, чтобы очистить Коринт от захватчиков. Страшно было даже подумать, что это может повториться, и на какое-то время все четверо опять замолчали, обдумывая серьезность положения.

— Вот еще что, — вдруг вспомнил Миккельсон. — Разве асессор Брунин не говорил, что барону только на руку, если деревни опустеют? Вероятно, барон тоже замешан в заговоре, потому и обложил свой народ непосильными налогами.

Возможно ли такое? Неужели барон и вправду предатель? Немыслимо!.. Но в таком случае многое становится понятным — например, почему лорд Эгеслик не сообщал королю и Совету о беззаконии, творящемся в его провинции, почему люди в Коринте живут в постоянном страхе и почему пираты свободно высаживаются на побережье.

— Мы не слышали, что говорил асессор, а знаем об этом лишь со слов Магнильды. Может статься, барон ни в чем не виноват, — упорствовал Девлин. Впрочем, по его мрачному тону было ясно, что он и сам не очень-то в это верит.

Если лорд Эгеслик — изменник, то старосту вешать нельзя. Стивен почувствовал, будто у него с души свалился тяжелый камень.

— Это все меняет, — обрадованно сказал юноша. — Если барон — предатель, значит, и асессор тоже. Деревенские жители правильно сделали, что убили его, и Магнуса казнить не надо.

— Надо.

Стивен чуть не поперхнулся.

— Как? Почему?

— Надо, — повторил Девлин. — Вина старосты от этого не уменьшается. Завтра он будет повешен.

Стивен не верил своим ушам. Он думал, что знает Девлина, но, оказывается, сильно ошибался. Добродушие, которое Избранный проявлял в последние недели, — всего лишь маска, а вот это угрюмое и непреклонное выражение — и есть настоящее лицо Девлина.

— Но у кого поднимется рука на такое?