Выбор девы войны

Физически упыри напоминали троллей. Они были чуть ниже ростом, некоторые из них были намного выше восьми с половиной футов и более легкого телосложения, но это телосложение было обманчиво мощным, а рефлексы невероятно быстрыми. По словам Венсита из Рума, который, безусловно, должен был знать, эта скорость была скрыто встроена в них вместе со скоростью размножения, и они заплатили за это ненасытным аппетитом и сокращенной продолжительностью жизни. Для любого упыря было необычно достигать сорокалетнего возраста, и большинство из них умирали, не дожив до тридцати пяти лет, что составляло не более половины продолжительности жизни тролля. Однако их было почти так же трудно убить, как тролля, и, подобно троллям, они с почти невероятной скоростью восстанавливались после любой раны, которая не убивала их сразу. Действительно, они исцелялись гораздо быстрее, чем даже градани; не было ничего неслыханного в том, что кровоточащая рана тролля или вурдалака закрывалась сама по себе и фактически начинала заживать в ходе той же битвы, в которой она была нанесена. Единственный способ быть уверенным в убийстве одного из них - это отрубить ему голову; в противном случае, в чем воин мог бы быть уверен, так это в том, что труп, скорее всего, придет в себя и оторвет ему голову сзади.

Что делало упырей еще хуже троллей, так это три отличия. Во-первых, их большая подвижность делала их гораздо более опасными в бою, от них было гораздо труднее убежать, и их было гораздо труднее сбить с ног, если они пытались уклониться. Во-вторых, в отличие от троллей, упыри использовали оружие, отличное от их собственных, по общему признанию, эффективных когтей и клыков. Это было грубое оружие, сделанное из камня и дерева, а не из железа или стали, но отколотый кремневый наконечник дротика мог убить человека так же, как и тот, что был выкован из лучшей гномьей стали, а похожие на пилы обсидиановые зубья, окаймлявшие их деревянные боевые дубинки, могли быть хрупкими, но они также были острыми как бритва. И в-третьих, и это хуже всего, они были умны.

Единственное истинное благо троллей заключалось в том, что они были глупы, немногим больше, чем мобильные желудки. У этого были свои недостатки, поскольку это означало, что они вряд ли распознают времена, когда осмотрительность была лучшей частью доблести, но это также означало, что каждая небольшая банда троллей действовала полностью самостоятельно. Идея сотрудничать с кем-либо за пределами ближайшей семейной группы просто не приходила им в голову.

Упыри понимали преимущества сотрудничества. Как и тролли, они были яйцекладущими, и так же, как тролли, они были плотоядными. Единственной хорошей чертой их интеллекта (по крайней мере, с точки зрения кого-либо другого) было то, что они понимали ценность собственного разведения мясных животных, и до тех пор, пока от их собственных стад поступало достаточно курятины, баранины, козлятины или говядины, они были довольны тем, что оставались дома. К сожалению, чтобы прокормить деревню упырей, требовалось много мяса. Даже их готовность есть собственные яйца или детенышей часто не позволяла сократить численность популяции до того уровня, который могли поддерживать их стада, и когда это случалось, они совершали набеги.

И поскольку они были готовы есть своих детенышей, они не видели причин, по которым им не следовало бы есть и чужих. Что, в сочетании с тем фактом, что, подобно троллям, от которых, по словам Венсита, они произошли, они предпочитали свою пищу живой, в значительной степени объясняло, почему они не были предпочтительными соседями.

И градани, и сотойи в то или иное время пытались очистить Пустоши от упырей и уничтожить их раз и навсегда. К сожалению, одна самка за свою жизнь могла произвести буквально десятки яиц, что было причиной того, что даже горстка троллей или упырей могла вырасти до поразительных размеров за удивительно короткое время. Что еще хуже, и Тролличий двор, и Вурдалачья пустошь граничили с Бесплодной пустошью, а последняя была ужасной местностью, чтобы преследовать их там. Холмистая, неровная, сильно заросшая, она предлагала идеальные укрытия или места, из которых они могли устроить засаду преследователям. И, что еще хуже, прямо на дальней стороне Бесплодной пустоши лежал лес Шарми. Никто в здравом уме не заходил в Шарми, и иногда из Шарми выходили вещи гораздо худшие, чем любой тролль или вурдалак. По крайней мере дважды сотойи верили, что они действительно прикончили упырей, только для того, чтобы они снова вышли из Шарми и Бесплодной пустоши и опять вернули себе Вурдалачью пустошь.