Выбор девы войны

Базел усмехнулся, но Брандарк и Уолшарно были правы. На самом деле, очень сильно. Гейрфресса была скакуном с врожденным чувством фирменного стиля, которое они все разделяли. Индивидуумы, да, они все были такими. Но они также постоянно осознавали себя частью своего табуна. И все же у Гейрфрессы было... не меньшее осознание этого, но более сильное чувство своей индивидуальности, чтобы противостоять этому. У нее было гораздо больше шансов пойти своим путем, чем у любой другой кобылы-скакуна, которую Базел когда-либо встречал, и он, конечно, знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать это.

Любой всадник ветра привык к формам и паттернам личностей скакуна, но Базел знал о них даже больше, чем большинство. Когда он исцелил выживших из табуна скакунов Уорм-Спрингс, часть его... слилась с ними. Это был единственный способ, которым он мог описать это, и никто из других всадников ветра, с которыми он обсуждал это, и это было не то, что он обсуждал даже со многими из них, никогда не слышал, чтобы это происходило раньше. Насколько он мог судить, он приобрел чувство табуна - осведомленность о каждом другом члене табуна, где бы он ни находился на расстоянии нескольких лиг, что отличало жеребцов табуна скакунов от всех других скакунов. И его связь с Гейрфрессой была сильнее и богаче, чем с любым другим членом табуна, возможно, потому, что она была сестрой Уолшарно, или, возможно, потому, что она была первой из выживших, которых он исцелил.

<И, возможно, потому, что она так сильно любит тебя?> - прошептал Уолшарно в глубине его мозга, и Базел послал в ответ бессловесный прилив нежности.

Это было достаточно правдиво, подумал он, и это работало в обоих направлениях. Кроме того, он усмехнулся при мысли, что Гейрфресса, вероятно, была единственным существом на земле, которое было еще более упрямым, чем Уолшарно.

<Во всяком случае, вероятно, единственное четвероногое существо>, - сухо заметил Уолшарно.

<И разве ты не самый веселый парень этим утром?> - ответил Базел и услышал в своем мозгу тихий смех Уолшарно.

- Я позволю, поскольку это достаточно справедливый способ описать ее, - сказал он Брандарку вслух. - Тем не менее, думаю, что на этот раз в этом может быть немного больше, чем обычно. Она не дала Уолшарно даже намека на то, зачем она пришла, и кристально ясно, что у нее есть что-то на уме. Да, и это то, что позабавило ее до самых копыт.

- Чесмирса! - Брандарк закатил глаза. - Что-то, что скакун считает забавным? Интересно, если я сейчас начну бежать, как ты думаешь, я смогу вовремя выйти из зоны досягаемости?

<Нет>, - сказал Уолшарно, когда тень надвратной башни потянулась за ними, и страж ворот вытянулся по стойке смирно. <Нет, если Гейрфресса считает это забавным.>

***

Базел спрыгнул с седла Уолшарно во дворе конюшни. С годами он действительно научился делать это изящно, несмотря как на рост Уолшарно, так и на традиционное для Конокрадов незнание лошадей, достаточно крупных, чтобы выдержать их вес. На самом деле, по правде говоря, он выглядел невероятно грациозно для человека его габаритов.

Он протянул руку, чтобы похлопать Уолшарно по плечу, и жеребец наклонил свою величественную голову, чтобы нежно коснуться волос своего спутника, когда Дорам Гринслоуп вышел, чтобы лично поприветствовать их.

- Добро пожаловать домой, принц Базел! Уолшарно! - сказал управляющий конюшней, пересекая двор, чтобы почтительно поклониться Уолшарно. - И вам тоже, лорд Брандарк.

- Я рад, что мы здесь, Дорам, - ответил градани, и это было правдой. На самом деле, во многих отношениях был ли Хиллгард крепостью сотойи или нет, сейчас он стал, по крайней мере, таким же домом для него и Уолшарно, каким когда-либо был Харграм. И разве это не была собственная шутка богов как над градани, так и над сотойи?

- У нас гости, - продолжил Гринслоуп, подзывая двух конюхов, чтобы они взяли у Брандарка поводья вьючных лошадей и присмотрели за боевым конем Кровавого Меча.

- Да, мы с Уолшарно так и предполагали, - пророкотал Базел, поворачиваясь к конюшням, когда появилась Гейрфресса.