Выбор Донбасса

Мы видим дороги, реки, города — мы видим Украину, а над ней несется веселая, неожиданная здесь песня:

Юрий, Ираклий и Давид.

…Патара гогос сикварули

Ой, ра дзнелиа!

Патара гогос сикварули

Ой, ра дзнелиа!..

Блокпост правого сектора — день

Песня резко обрывается.

Броневик медленно проезжает блокпост, вдоль длинного ряда стоящих автомобилей…

Солдаты в камуфляже, с замотанными такими же камуфляжными платками лицами, над мешками с цементом — флаг Правого Сектора, на шевронах — тоже символы Правого Сектора.

Две машины стоят с раскрытыми дверцами, какие–то люди в штатском лежат на земле, лицом вниз, со связанными за спиной руками…

Один из «правосеков» заглядывает в окно броневика, окидывает всех взглядом и поднимает вверх сжатый кулак.

«Правосек». Слава Украине!

Ираклий, Давид и Пчелка. Героям слава!

Машина минует пост.

В броневике — день

Пчелка. Да, бедные люди!.. Попасть в руки к «Правому сектору»…

Юрий. Пчелка, поверьте мне, батальон «Донбасс» может с ними поспорить в отмороженности. Уж я видел его во всей красе….

Ираклий. Ну, положим, в ДНР, тоже, с пленными не очень церемонятся.

Юрий. Наверное. Отдельные идиоты, уголовники есть везде. Но в ДНР был издан указ: «За жестокое обращение с пленными — строгое наказание, вплоть до расстрела». И он, этот указ — действующий!.. А тут — Правый сектор!.. Нацгвардия!.. — элита Майдана… И командиры — такие же звери…

Ираклий (после паузы). Юра, чтобы воспитать понятие об офицерской чести, нужно не десять и не двадцать лет…

Телефон Ираклия звонит. Он останавливает машину. 

Ираклий. Да… Мы уже почти на месте. Как — на другом блокпосту?!. Я никуда отсюда не поеду! (Отключает телефон.)

Машина стоит на дороге. Ираклий, Юрий, Давид, Пчелка сидят в машине, молчат. 

Пчелка. А где они хотят меняться?

Ираклий. На дороге из Курахово.

Давид. Там плохое место.

Звонок. Ираклий берет телефон.

Ираклий. Да… Хорошо… Но я смогу там быть не раньше 18:30. Если в 19:00 обмен не состоится — значит, он не состоится вообще.

Выключает телефон. Броневик трогается. 

Ираклий. Юра, что загрустил?

Юрий. Не нравится мне это название — Курахово…

Ираклий. Да, уж!.. Там после первого же блокпоста Профессор будет знать, что мы — в городе.

Давид (вдруг, горячо). Я его убью!

Ираклий. Кого, Давид?

Давид. Профессора. Эта не мужчина, и не солдат, который звонит чужой жене и душу ей мотает!

Юрий. Нет, Давид, он звонит моей жене, и убивать его должен я.

Давид. Тебе нельзя убивать — ты поэт!

Юрий. Я — ополченец!

Давид. Ты — пленный! Ты не можешь никого убивать!

Ираклий. Эй–эй–эй, бичебо! Даамтаврэт…

Звонок. Ираклий смотрит на экран телефона.

Ираклий. Ну, вот… (включает телефон). Да, дорогой, здравствуй! Зачем «прятался»? Не мог ответить, телефон сломался. Француз мне нужен был, потом объясню, это не телефонный разговор. Нет, уже не нужен. Да… Да хоть сегодня! Или нет — сегодня уже поздно, завтра привезу. Ты сам как, дорогой?.. Да?.. Ай–ай–ай! Да, до завтра.

Дымятся поля за окном. Несется броневик по разбитой дороге…

Блокпост Курахово — вечер

Броневик стоит с внутренней стороны блокпоста.

Блокпост Курахово, внешняя сторона — вечер

Ираклий сидит на обочине дороги, с внешней стороны блокпоста, смотрит напряженно в ту сторону, откуда должна прийти дээнеровская машина…

К нему подходит командир блокпоста — Шлях.

Шлях. Ну, что у тебя слышно, Ираклий? Уже восемь, не приедут они…

Ираклий. Приедут, дорогой, приедут…. У вас, там, всего всем хватило? У меня еще, где–то, в машине, пара бутылок «Киндзмараули» есть…

Шлях. Да нет, не надо… пока… Там еще есть… Очень ты пацанов порадовал… А то сидим тут две недели, тухлую тушенку ковыряем…

В броневике — вечер