Выбор Донбасса

Рядом с ним, отплевываясь от пыли и грязи, вылезает из-под бетонной плиты молодой ополченец с автоматом.

Молодой ополченец. Твою мать, думал, уже хана! А ты как, француз, жив?

Юрий вылезает из-под обломков рухнувшей стены дома, стряхивает с себя землю и грязь, мотает головой...

Ополченцы перезаряжают гаубицу.

Юрий (бормочет, глядя на деловито снующих в дыму и в пыли артиллеристов).

«Война совсем не фейерверк,

А просто трудная работа...»

Молодой ополченец. Че ты сказал, француз?..

Юрий. Это не я, это он сказал… (Показывает на лежащую между ними треснувшую мемориальную доску.)

Молодой ополченец стирает с доски кирпичную пыль…

Юрий наводит видеокамеру на лицо шевелящего губами ополченца — он читает надпись на мемориальной доске:

«Здесь, 19 июня 1943 г., защищая землю Донбасса от немецко-фашистских захватчиков, геройски погиб командир минометного расчета, младший лейтенант, поэт Михаил Кульчицкий».

Рядом с Юрием и молодым ополченцем взрывается фугас.

Ополченец хватает Юрия за куртку и увлекает за собой в какую-то дыру, заваленную кирпичом.

Юрий и молодой ополченец скатываются куда-то вниз и оказываются в полной темноте.

Подвал многоэтажного жилого дома — день

Темнота.

Постепенно Юрий начинает различать в темноте очертания, а затем — фигуры и изможденные лица женщин, стариков, детей…

Молодого ополченца рядом нет.

Три пожилых женщины. Одна из них сидит, положив опухшие, отечные ноги на стул, другая, сидящая рядом — растирает их.

Рядом с Юрием оказывается молодая женщина с подвязанной платком — через шею — рукой.

Недалеко от нее, раскачиваясь взад-вперед, крепко прижимает к себе детское тельце довольно еще молодой, но абсолютно седой мужчина.

Молодая женщина. Он уже так двое суток сидит. Жену с сыном накрыло прямо на пороге подвала. Мы хотели похоронить малыша, но он не отдает.

Юрий. И давно вы здесь прячетесь?

Молодая женщина. Кто две, кто три недели. Многим уже и возвращаться-то некуда — дома разбомбили, родных убили.

Юрий. Я могу чем-нибудь помочь?

Молодая женщина. Нужны медикаменты, особенно инсулин, обезболивающие, перевязочные материалы…

Юрий. Напишите, что нужно, я попробую достать и завтра привезти.

Молодая женщина. Да список у меня давно готов. …Правда, привезете?

Протягивает Юрию исписанный с двух сторон лист бумаги.

Юрий. Правда. Если жив буду.

Пожилая женщина с отечными ногами, слушающая их разговор, осеняет Юрия крестом.

Двор территории штаба ДНР — день

Юрий укладывает в машину несколько коробок с эмблемой «Красного креста» и большую коробку шоколада «Гвардейский».

Борис заливает в бак машины бензин из канистры.

К Юрию подходят Начштаба и Багира — миловидная, средних лет, женщина в камуфляжной футболке.

Начштаба. Анри, ну что ж вы упертый-то такой? Ну сказал же, завтра отправлю туда ребят из разведки. Заодно они и ваши лекарства доставят.

Юрий. Ну не могу я, Саныч, ждать! Я им пообещал — сегодня!

Багира. Ты бы лучше, Анри, вон, в госпиталь заглянул, с ребятами, которых вчера обменяли, поговорил… Двое уже скончались. Им перед самым обменом, укры все внутренности отбили. Мы им — здоровых, сытых боровов, а они нам — мешки с костями, только по документам — живые…

Юрий. Багира, с ребятами я уже поговорил, утром.