Выбор Достойного

О ее должности догадаться мне не представлялось возможным. Стало ясно, что местная прислуга от норм этикета еще дальше, чем собственно я сама. Требовать исполнения моих указаний бесполезно, это мы еще с экономкой и Мари прошли. Слушаются они только Пемброка, а он им такого рас-по-ря-же-ния не давал. Что ж, в родном феоде я многое делала сама. Волей не волей приходилось выполнять прихоти своей мачехи Сертии Омалин, урожденной Гурпильс. Она вместе с моей названной сестрой Паулиной считали себя настоящими графинями и домашними делами не озадачивали. Бывшие купчихи никогда не знали труда и нужды. Поэтому, когда Сертия побежала замуж за моего отца, она точно не предполагала получить к высокому титулу, столь же высокие долги. Поэтому с девяти своих лет я постоянно получала нагоняи и поручения, которые не очень вязались с моим происхождением. Но отец заливал свое горе в уважаемых домах за карточными играми и дорогими винами, а мой жизненный путь лежал в плоскости приживалки в собственном доме. Наблюдая, как мой феод приходит в упадок, мне пришлось брать управление в свои руки. Конечно, старый управляющий Дервис меня всему учил, сама навряд ли бы я хоть что-то поняла в двенадцать лет в долговых расписках и витиеватых прошениях о налоговых ставках. Но вот моя дорогая мачеха даже не пыталась разобраться. Лишь деланно поджимала губы и закатывала отцу истерики, когда я отказывала им в новых платьях, тканях и модных пудрах. Тогда прибегал лорд Омалин и каждый раз грозился, что откажет мне в правах на принятие решений в феоде. И тогда приходилось увольнять очередную горничную и идти мыть полы самой. Возвращаясь из собственных невеселых воспоминаний и, найдя в них такую необходимую опору, улыбнулась. Впервые наверное за несколько недель:

– Что ж, я справлюсь сама.

И двинулась в сторону двери, за которой, как мне казалась должна быть кладовая. На кухне продолжало царить молчание. Спину мне буравило несколько любопытных и неодобрительных взглядов. А интуиция меня несколько подвела, приведя на склад швабр и ведер. Сделала вид, что именно на них и собиралась посмотреть, после чего открыла еще несколько дверей, каждый раз очень придирчиво, осматривая то, что за ними находится. Слуги не спешили возвращаться к своим делам и наблюдали за мной, но никто ничего не комментировал. Хотя, открыв дверь, ведущую вообще в какой-то незнакомый коридор, я несколько потеряла уверенность в себе. Думаю, что мечущаяся леди по кухне – тот еще повод для сплетен. Однако я наконец-то нашла место хранения продуктов и былая решимость вернулась. Набрав продуктов на нехитрый омлет, вернулась на кухню, где уже вновь кипела работа. Выбрала себе краешек никем не занятого стола и принялась за готовку.

Изначально скептически настроенные люди, все более заинтересовано смотрели за моими действиями. На моменте, когда омлет уже шкворчал на скородке, а я задумчиво крошила на него зеленый лук меня и застал управляющий. К сожалению, узнать о его приходе мне удалось только по внезапной вновь установившейся на кухне тишине и недовольному:

– Что вы здесь делаете?

Обернувшись, смогла лицезреть опешившего Пемброка в компании возмущенной госпожи Митвелл.

– Готовлю, – нахмурилась я, готовясь к очередному нападению от старика и отвернулась, торопясь переложить омлет на тарелку.

– У нас для этого целый штат кухонных работников, леди Омалин, – официальный тон управляющего поразил меня до глубины души. Не хамский, не саркастичный, не угрожающий, а именно что – официальный. Удивленно воззрилась на него, откровенно не понимая – господина Пемброка подменили?

– Целый штат, который с ваших же слов меня не послушает. Поэтому давайте не будем тратить время на очередное ваше хамство. Вы сами сказали, что я могу делать, что пожелаю, – посмотрела на него хмуро и скрестила руки на груди, надеялась, что выгляжу достаточно грозно. Старик нахохлился.

– Прошу леди Омалин пройти за мной. У нас срочное собрание, вы же не откажетесь познакомиться с вашими потенциальными работниками? – съязвил старик и развернувшись покинул кухню, за ним, бросив на меня недовольный взгляд, посеменила экономка. Остальные работники, переглянувшись, останавливали свои дела и начали двигаться вслед за начальством. Подозревая какую-нибудь гадость, и я отправилась на загадочное собрание.

Через несколько помещений мы вместе с работниками кухни оказались в просторной пустой зале. Люди продолжали подходить, а на небольшой приподнятой части комнаты стоял управляющий и экономка, и о чем-то перешептывались. Мне живо представились музыканты на этой импровизированной сцене и танцующие люди там, где толпились все пребывающие работники. Воспоминания о весеннем бале дебютанток безнадежно испортили мне настроение.

Серое платье прислуги, чужой замок, вредный старик, который, кажется, собирается толкать какую-нибудь речь на тему “Леди никуда не впускать, сковородки не давать” и тоскливая осень за очередным мутным окном. Начал господин Пемброк вполне себе официально: