Выбор ее сердца

От слова «милый» Маршалл поморщился, точно от удара.

– Когда ты последний раз приглашала гостей к себе в автобус?

– Много месяцев назад.

– Давно. Заметь, второй бокал даже успел потеряться где-то в недрах шкафа.

– Вот и ответ. Ты утратила навыки общения.

Она уставилась на него.

– Давай так: когда ты рядом, буду вести себя как последний невежа, ты последуешь моему примеру. – Он сделал широкий жест рукой, заключив их обоих в невидимый круг, и пояснил: – Это зона неловкости.

– Зона неловкости?

– Зона, в которой мы не станем придавать значение неловким моментам.

Как легко он может вызвать ее улыбку!

– Ты разрешаешь мне вести себя как неотесанная деревенщина?

– Говорю же, я все пойму.

Ей сразу стало легче дышать.

– Что ж, хорошо.

И в этот теплый душевный момент…

– Ты доел?

Закинув в рот последний кусочек стейка, он кивнул.

– Тогда подвинься. Хочу тебе кое-что показать.

Маршалл отступил, Эва взобралась на высокий табурет, отодвинула щеколду, удерживающую люк в крыше, тот, глухо зашелестев, сложился. Извиваясь всем телом, она вылезла на крышу и уселась там, свесив ноги.

– Передай, пожалуйста, вино.

Маршалл исполнил просьбу, прежде снова наполнив бокал и кружку. Без видимых усилий вскарабкался на крышу. Эва обозревала бездонное черное небо над Атлантическим океаном.

– Красивый вид.

Точно такой же вид открывался и с земли. Однако ночью, с крыши автобуса, да после выпитого вина в хорошей компании его притягательность многократно возрастала.

– В хорошую погоду я часто так сижу.

В одиночестве.

– Неудивительно.

– Такого неба, усыпанного мириадами звезд, никогда не увидишь в городе, прописная истина. – Запрокинув голову, Эва вздохнула. – Иногда мне кажется, Трэва нужно искать именно там. – Она кивком указала на планеты и созвездия. – Но эта территория для меня недосягаема.

Оторвавшись от созерцания небосвода, Маршалл посмотрел на нее.

– Все казалось таким простым, когда я начинала. Хотелось объехать все города Австралии, расклеить листовки, но со временем я поняла, как велика наша страна, как просто в ней затеряться, живому или мертвому.

– План хорош, Эва. Не позволяй сомнениям проникнуть в твою душу.

Она пожала плечами.

– Ты делаешь это потому, что действительно веришь в успех, или просто не хочешь сидеть без дела?

На ее глаза навернулись слезы, она не сразу совладала с чувствами:

– Он такой юный, совсем ребенок, хотя по закону и считается взрослым. Я едва не сошла с ума, в неведении сидя дома и ожидая, когда полиция наконец займется его поисками. Всякий раз, как звонил телефон, сердце едва не выскакивало из груди.

А еще приходилось бесконечно воевать с отцом, убеждавшим ее смириться с реальностью. Его представлением о реальности.

– Потому ты решила сделать что-то продуктивное, – подытожил Маршалл. – Лучше себя чувствуешь?

– В общем, да. Но иногда кажется, что все усилия напрасны.

Его глаза яростно сверкнули в темноте.

– Усилия напрасны лишь тогда, когда ни к чему не приводят. Благодаря поискам ты, по крайней мере, сохраняешь ясность рассудка.

Откуда он узнал? Может, сам путешествует с той же целью. Она отсалютовала ему бокалом:

– Мы с тобой парочка несостоятельных печальных болванов.

– Я не печальный, – гордо возразил Маршалл.

Эве отчаянно захотелось узнать его историю и его самого.

– По поводу «несостоятельного» возражений не последует?

– Нет, я просто с ним согласен.

После заката ветер сменил направление, и резко похолодало.

– Если ночью потребуется воспользоваться туалетом в автобусе, я должен буду пройти через твою спальню, так?

Об этом нюансе она не подумала, из кожи вон лезла, желая немного попутешествовать вместе с Маршаллом. Эва застонала.

– С другой стороны, я всегда могу сходить в общественную уборную в палаточном лагере.

– Она не так плоха. – Если не обращать внимания на острые камни под босыми ногами и пауков на лице. – Во сколько тебя будить?

И она пожалела о сказанном, едва слова сорвались с губ. Зачем так скоро разрушила мгновение уединения?

– Лодка придет в восемь утра.

Рассветает в шесть. Следовательно, у них пара часов, чтобы насладиться обществом друг друга.

– Хорошо, я буду готова.

Маршалл передал ей кружку, спрыгнул в люк и забрал у нее посуду. Эва подползла к краю и ухватилась руками, удерживая вес.

– Справишься?

– Да, я постоянно так лазаю. – На самом деле спускаться легко и непринужденно она так и не научилась. – Правда, без свидетелей.

– Позволь помочь тебе.

В следующее мгновение он крепко обхватил ее за талию и втянул в автобус. У него получилось куда лучше, чем обычно у нее, за исключением того, что ее свитер завернулся вверх, обнажив живот. Она скользнула по его телу. К счастью, удалось избежать неловких прикосновений к обнаженной коже, лишь металлические пуговицы его джинсов неприятно холодили живот.

– Спасибо, – выдохнула она.

– Без проблем, – отозвался он, опустив ресницы и отступив на шаг.

Эва заинтересовалась, как выглядит японский иероглиф, означающий «неловкость», существует ли подобная татуировка на теле Маршалла, скрытая от посторонних глаз.

Она тряхнула головой, отгоняя непристойные мысли.