Выбор Геродота

Эвпатриды не могли скрыть раздражения. С этим Наксосом вечно трудности. То тиран Лигдам закроет порт для афинских кораблей, чтобы заложники Писистрата не сбежали обратно в Афины. То демос свергнет местных аристократов. Последний раз переворот привел к четырехмесячной осаде острова персами, что послужило поводом для Аристагора поднять восстание в Милете. И вот опять…

Кимон продолжил:

— Я плыву туда сразу после Скирофорий с эскадрой из пятидесяти триер. В Буле карательная операция согласована. Осталось получить одобрение Народного собрания. Паниасид и Геродот плывут со мной. На Наксосе они пересядут на любое судно, идущее в Карию, а в Галикарнасе скажут, что ездили в Дельфы.

— Почему в Дельфы? — спросил Мегакл.

— Потому что они там действительно были. Геродот обращался за ретрой.

Эвпатриды переглянулись.

— А Геродот не проговорится? — с сомнением произнес Несиот.

Кимон досадливо выдохнул:

— Хороший вопрос… Буду с ним работать. Объясню, чем это грозит Паниасиду.

Он сосредоточенно хмурился. Теперь предстояло обсудить самое неприятное.

— От Кобона из Коринфа мне стало известно, что Геродот обладает уникальной памятью. У меня с ним состоялся разговор. Выяснились интересные подробности…

Мегакл прервал стратега:

— А как Геродот оказался в Коринфе?

— По дороге в Дельфы.

Дотошливый виноторговец не унимался:

— Встреча с Кобоном была случайной?

— Можно сказать, что да. Вернее, они случайно познакомились с Софоклом, а тот сообщил о них Кобону. Так вот… Геродот посещал библиотеку Лигдамида. Ему попались документы персидской разведки. Не знаю — оригиналы или копии, но он говорит, что на всех свитках были печати.

Эвпатриды заинтересованно слушали.

Кимон перешел к главному:

— В одном из свитков он прочитал донесение байварапатиша Артабаза сатрапу Сард Артаферну о том, что теперь у персидской разведки есть надежный источник на самой верхушке афинской власти.

— Имя! — выдохнул Несиот.

Кимон покачал головой.

— Имя не было указано. Только кличка — Киклоп.

— Киклоп? — Несиота осенила догадка. — Одноглазый!

Мегакл рявкнул:

— Ликид!

Кимон довольно кивнул:

— Точно.

Ветер все так же играл листвой деревьев, но шорох метлы стих. Голубиное перо, случайно залетев в бассейн, хаотично вертелось на поверхности воды.

За стеной резко закричал павлин. Головы собеседников повернулись в сторону шума. В этот момент из тени галереи к ойкосу метнулась тень.

3

В священном округе Диониса Элевтерия снова зацвел священный фиговый сад.

От храма Диониса к Акрополю вела вымостка, по которой гиеродулы ежедневно направлялись в сад на работу. По ней же к алтарю Асклепия брели больные и увечные.

Не все добирались до святилища — по утрам уборщики улиц отвозили умерших за ночь в Керамик, где на берегу Эридана находился некрополь безымянных покойников.

Стоило ранним прохожим показаться на дороге, как с обочины поднялись бродяги. Одноногий инвалид суетливо привязывал костыль, баба на сносях выпячивала живот, а беззубый старик широко разевал рот, тыкая в него пальцем.

На этот раз не повезло. Трое крепких парней прошли мимо с равнодушным выражением на лице. Инвалид плюнул им вслед — по виду моряки, значит, не бедствуют, а вот жалко им подать милостыню убогим. Беременная жена тяжело опустилась на землю, обхватив живот.

От храма Афродиты Пандемос парни свернули к побеленной стене. Нырнув в дверной проем, выглянули на улицу. Никто за ними не следит, нищие не в счет. Тогда моряк с курчавой бородой уверенно заколотил в дверь.

Из уважения к хозяину гости оставили возле статуи Зевса охапку лучины и немного зерна для голубей. Вымыв ноги, почтительно сняли головные уборы. Так и стояли на входе, сжимая пальцами задубевшие от соленых морских ветров шапки.

Возлечь им не предложили — много чести. Эти стены видели больше знати, чем китобои — косаток за Геракловыми столбами. Зато приглашение в дом — это знак уважения. Обычно они получали распоряжения через ойкетов.

— Будь здоров, Киклоп, — сказал курчавый.

— И ты, Гнесиох.

Хозяин сдержанно приподнял серебряный канфар. Даже лежа он производил впечатление своим ростом. Гости расселись на дифросах перед клинэ.

Раб принес простые кружки, поставил на трапедзу кувшин и чашу оливок. Прежде чем пригубить вино, моряки совершили возлияние на угли жаровни в честь доброго гения дома.

Киклоп не стал тратить время на вежливые фразы.

Мрачно вздохнув, выложил все начистоту:

— Недавно прошло заседание Совета знати. Ситуация изменилась: Кимон теперь в силе. Худшего врага персам, как вы знаете, не существует. Он предложил свергнуть эсимнета Галикарнаса — Лигдамида. Совет знати проголосовал за.

Моряк, покрытый синими узорами, словно ритуальная ваза росписью, просипел:

— Ему потребуется согласие Народного собрания… Или хотя бы Буле.

— Не потребуется, Батт. У Кимона изменились планы: теперь он хочет сделать Лигдамида союзником. В Галикарнас будет послан переговорщик. Так вот… Моя задача — не допустить, чтобы переговоры состоялись. Поэтому я ставлю вам задачу — убрать исполнителя.

— Что о нем известно? — решил уточнить курчавый.