Выбор Клеопатры

— Не знаю. Одна моя знакомая, которая, кстати, и наткнулась на… — Я была вынуждена замолчать, потому что из квартиры второго этажа вышла женщина средних лет.

Увидев Иконцеву, она поздоровалась с ней, а потом сказала:

— Галина Максимовна, я слышала о вашем горе. Примите мои искренние соболезнования.

— Спасибо, Людмила Михайловна. Похороны завтра в двенадцать. Тело Андрея подвезут из морга к этому дому…

— Почему сюда? — без всякой дипломатии осведомилась соседка.

— Он здесь вырос, а там, где жил последние три года, его никто толком не знает…

— Да, — протянула соседка и тяжело вздохнула: — Андрюша вырос на моих глазах…

Я позволила себе нарушить трагическое молчание вопросом:

— Людмила Михайловна, скажите, а вы не видели случайно никаких посторонних людей около почтовых ящиков?

— Нет, а что случилось? — Женщина посмотрела сначала на меня, потом на Иконцеву, но мы с клиенткой не спешили говорить про послание и перчатку. — Постойте, да, я видела мужчину, но со спины. Это было сегодня около шести утра. Жулька заливалась лаем, ну я встала и посмотрела в «глазок», на кого это она так бурно реагирует. Я не уверена, что незнакомый мужчина крутился около ящиков, возможно, он спускался сверху… В общем, этот тип практически сразу исчез из вида, и Жулька успокоилась.

— Опишите того человека, — попросила я.

— Я видела только спину, — повторилась Людмила Михайловна.

— Опишите спину. Она тоже о многом может рассказать.

— Думаю, что мужчина был невысокого роста, среднего телосложения и одет во что-то черное…

— Это могло быть драповое полупальто? — уточнила я.

— Девушка, я видела его всего одну секунду и таких подробностей не заметила.

— А в окно вы потом не посмотрели из любопытства?

— Нет, у меня нет окон во двор. А что все-таки случилось? Галина Максимовна, у вас украли почту?

— Людмила Михайловна, я потом вам как-нибудь все расскажу, — сказала Иконцева и посторонилась, давая соседке возможность пройти.

Та не стала выказывать чрезмерного любопытства и спустилась вниз. Клиентка сразу же высказала мне свое предположение:

— Похоже, это вчерашний мужик из института здесь крутился.

— Не факт. Он, конечно, невысокого роста, но по другим параметрам на роль киллера как-то не очень подходит. Доктор экономических наук, к тому же многодетный еврей, ну просто кандидат на Нобелевскую премию, — осадила я клиентку с ее предположениями, достала из сумки полиэтиленовый пакет и убрала в него перчатку, так, на всякий случай.

Иконцева, пронаблюдав за мной, неестественно покачнулась, но все-таки устояла на ногах. Затем она вынула из сумочки пузырек все с тем же лекарством и снова успокоила себя этой «химией». Я поняла, что она боится выходить из подъезда. Галина Максимовна не исключала нападения.

К счастью, ничего экстраординарного не случилось. Мы благополучно сели в мою «девятку» и поехали в «Стену скорби». Галина Максимовна время от времени оглядывалась назад, видимо, опасаясь, что за нами могут следить, но никакого «хвоста» ни она, ни я не заметили.

Примерно на середине пути Иконцева вспомнила мою недоговоренную в подъезде фразу:

— Таня, вы что-то говорили про свою подругу.

— Да. Моя одноклассница, учительница французского языка и ее коллега, ботаник, точнее географ, водили детей на экскурсию в лес. Они и нашли тело вашего сына. На месте происшествия валялась перчатка. Лена предположила, что перчатка символизирует вызов…

— Какой вызов? — Иконцева была в полном недоумении.

— Знаете, когда в старые времена вызывали на дуэль, то бросали в лицо перчатку. Правда, вашего сына нельзя назвать дуэлянтом, потому что он был заколот каким-то ржавым подручным средством, но насчет вызова стоит подумать…

— Я вас не понимаю.

— Если обе перчатки — пара, то это определенно что-то значит.

— Что?

— Возможно, вы и ваш сын кого-то обидели, и этот человек бросает вам вызов.

— То есть меня тоже убьют? Но я хочу жить… Таня, спасите меня!

Я остановила машину около похоронного агентства «Стена скорби» и сказала:

— Галина Максимовна, прежде всего вы должны помочь себе сами. Подумайте, кому вы и ваш сын нанесли смертельную обиду? Кто жаждет сатисфакции?

— Таня, я теряюсь в догадках, — развела руками Иконцева.

— То есть в этой связи Даша вам тоже на ум не приходит?

— Даша, ну да, конечно, это она. Хотя какую обиду мы с Андрюшей могли ей нанести? Нет, Таня, не путайте меня. Перчатка — это просто перчатка, и ничего больше, — попыталась внушить себе Галина Максимовна, да и мне заодно.

— А по-моему, ваши подозрения против Даши — это просто удобный способ закрыть глаза на что-то другое…

— Таня! Что вы себе позволяете? Дашке выгодна смерть Андрея! Ей и только ей! Разве нет?

— Знаете, Галина Максимовна, у меня большой детективный опыт, и я знаю, если чей-то мотив лежит на поверхности, то этот человек не виновен. Надо искать скрытые мотивы… Конечно, из всех правил есть исключения, но думаю, что это не тот случай. Кстати, а как насчет той девушки, Олеси? Может быть, это она затаила на вас обиду?