Выбор королевского дознавателя (СИ)

Я вытаращилась на подругу, пока её слова медленно оседали в голове. Живот скрутило узлом, и меня пронзила резкая боль. Я инстинктивно прижала ладонь к животу, чувствуя, как по внутренней стороне бедра бежит струйка тёплой крови. Как не вовремя! Перед глазами всё поплыло.

— Ты не можешь говорить это всерьёз, Аля, — я ни на секунду ей не поверила, но выяснить всю правду уже не могла.

Мне срочно нужен был целитель.

— Могу. Ты для меня чужая и ничего не значишь. Уходи, — её последние слова хлестнули плетью.

Я развернулась и вышла из спальни подруги на нетвёрдых ногах.

Обеспокоенное лицо Аршеса смазалось, и я начала заваливаться набок, всё ещё не понимая, почему Аливетта могла себя так повести.

— Ви! — тревожно позвал муж, но я ничего не успела ответить.

Отключилась.

Эпилог второй. 15-й день 1-го лаурдебата 6976-го года

— Может, не пойдём никуда? — тоскливо спросила я, поворачиваясь к Аршесу.

— Ви, мы не можем не пойти… — в который раз повторил муж. — Урдиновая моя, это очень важно.

— Я знаю, но Зорион пока такой маленький. Ему даже лаурдебата нет, — нахмурилась я, глядя на сопящего во сне сына.

Он смотрел свои детские сны и не знал, какая драма разворачивается вокруг.

Две няни и один целитель смотрели на меня сочувственно. Наверное, сопереживают, что мне приходится оставлять младенца дома.

«Да нет, просто считают тебя душевнобольной паникёршей», — проворчал внутренний голос.

— Всё будет в порядке, зайтана Виола, — заверила меня самая лучшая няня, чьё жалование почти в три раза превышало моё. — Идите со спокойной душой и повеселитесь!

Повеселиться? Как это вообще возможно, если дома с чужими людьми остаётся моя кроха?

— Да-да, ни о чём не переживайте, мы справимся, — заверила меня вторая няня.

— Он почти всё время спит, — в который раз вздохнул целитель. — Молока у нас на целую армию, рук целых шесть. Если уж так разобраться, то с нами младенца куда безопаснее оставлять, чем с вами.

Вот этого ему точно не стоило говорить!

«Почему это? Правда глаза режет? По крайней мере любовью они твоего Зориона точно не задушат», — фыркнул внутренний голос.

— Пойдём, Ви. Всё будет хорошо. Ты уже нормально себя чувствуешь, и причин не идти у нас нет. Это только один день, — мягко, но требовательно проговорил Аршес, утягивая нарядную меня в открытый портал. — Ты же сама хотела с Аливеттой встретиться, а она там точно будет.

В итоге на самую торжественную часть праздника мы немного опоздали и наблюдали за событием года — королевской свадьбой — издалека, я даже ничего толком разглядеть не смогла. Аршес держался с достоинством и не стал упрекать меня за задержку, но я всё равно чувствовала себя и виноватой, и неуместной.

Стоило первым лучам солнца раскрасить в яркие цвета дворцовый парк, как всех пригласили на церемониальный завтрак. Нет, в другой момент я бы по достоинству оценила изыски, подаваемые гостям, но сейчас слишком сильно волновалась. Это первый раз, когда Зорион остаётся один, без родителей…

Случиться может всё что угодно!

Так уж сложилось, что Аливетту усадили за стол ровно напротив меня, и теперь подруга сверлила меня нетерпеливым взглядом. И иногда улыбалась.

С Алей мне тоже хотелось наконец объясниться, но ещё сильнее захотелось уединиться и умыться. В другой день при виде припущенных в карамели груш, завёрнутых в тончайшее тесто, я бы прыгала от восторга, но сейчас я с равнодушием оставила их на тарелке и двинулась в сторону дамской комнаты. Освежиться и написать записку няне, спросить, всё ли хорошо.

Это я сделала, как только уединилась, и даже сразу получила заверения в том, что Зорион ещё не просыпался и чувствует себя прекрасно.

Уже легче.

Я даже не успела подойти к раковине, чтобы умыться, как следом залетела свекровь и яростно зашипела:

— Неужели у вас настолько мало ума, что так сложно запомнить элементарные правила этикета? Локти непозволительно ставить на стол, а с завтрака запрещено уходить, пока не закончен десерт!

Широко распахнув глаза, я сделала несколько шагов назад, чтобы оказаться как можно дальше от беснующейся гварцегини Эррагер. Хлопнула входная дверь, но я даже не посмотрела, кто вошёл — порадовалась передышке, ведь на людях свекровь не станет меня отчитывать

Внезапно между нами вклинилась Аливетта.

— Зайтана Эрина, вы не представляете, как тяжело мне слушать любую критику в адрес Виолы. Право слово, локти на столе совсем не стоят той бури эмоций, которую я испытываю, когда кто-то её обижает.

Свекровь сощурилась и вперила в Алю недовольный взгляд. Ох, зачем же она так? Аля, конечно, Цилаф, но гварцегиня Эррагер её сожрёт и не подавится.

А на меня нашипит, и всё. Первый раз, что ли?

— Лучше не вмешивайся, Аливетта, — угрожающе проговорила мать Аршеса.

— Никак не могу, зайтана Эрина. Никак не могу. Мы с вами в дальнейшем можем обсудить, на какие уступки мне необходимо будет пойти, чтобы вы стали относиться к Виоле более благосклонно. А пока что могу сказать только одно: Виолу я не позволю обижать.