Выбор короля эльфов

Вороний сглаз – Анарион отчетливо помнил название этой травки, хотя и сразу признаки ее попадания в организм не распознал. Когда-то давно, еще до рождения его величества, использование порошка из сглаза не было под строжайшим запретом. Так уж принято, что эльфы обоих полов вступают в брак невинными. Во всяком случае, подобная мораль блюлась из поколения в поколение вот уже почти четыре сотни лет. И это влекло за собой некоторые сложности в первую ночь. Но буквально микродоза снадобья – на острие ножа – расслабляла, притупляла внутренние барьеры, вызывала влечение. Считалось нормальным, когда его давали жениху с невестой. Но вот потом… как выяснилось, не все могут с него соскочить. Ощущения, не усиленные сглазом, уже не казались яркими, а физические возможности организма – достаточными. И чем чаще принимался вороний сглаз, тем большая доза требовалась. Эльф становился безбашенным. Нравственные нормы ему уже не виделись неопровержимой истиной. Ощущение собственной силы и вседозволенности вызвало целую волну преступлений. Снадобье строжайше запретили, но…

Анарион знал, что многие князья, опасаясь, что их чадо может попасть вот в такую зависимость и полностью потерять себя как личность, проводили своего рода прививку. После того как ребенок проходил обряд посвящения и становился полноправным эльфом, получая на хирургическом столе «эльфийские» уши, родители давали ему ту самую микродозу вороньего сглаза и запирали в комнате без окон, где он в принципе не мог ничем травмироваться. Вслед за приятными ощущениями организм, не получая того, что требовало снадобье, сбоил на полную катушку: поднималась температура, появлялся озноб и даже судороги, сознание затуманивалось, начинался бред… Кости выворачивало так, что хотелось разорвать на себе кожу, чтобы выпустить их наружу. Анарион это знал, потому что сам через подобную прививку прошел. И знал, что его ждет впереди. По еще только начинающим проявляться негативным ощущениям молодой король уже понимал, что враги старались действовать наверняка и не поскупились с дозой. Хорошая новость во всем этом была только одна – его величество ни разу не слышал, чтобы от вороньего сглаза кто-то умер. А значит, так или иначе, но он переживет эту ночь и уж тогда подумает, как поквитаться.

Путь преграждала речушка. Анарион спрыгнул с коня и быстро зашел в воду. Здесь, к счастью, было достаточно глубины, чтобы погрузиться полностью. Тело обдало парализующим холодом. Видимо, со дна пробивались родники. Сознание от некоторого шока временно прочистилось. Его величество выбрался из воды, снял с Алмаза и быстро установил палатку. Потом разделся донага, развесив на прибрежный кустарник одежду для просушки. Взял единственно оставшийся сухим плащ и, завернувшись в него, лег в палатке. Короля ощутимо потряхивало, то ли от холода, то ли от сглаза.

Он сжался в позу зародыша, стараясь хоть как-то восстановить тепло. Мысли путались. Боль уже начала приходить толчками, опаляя каждую мышцу, создавая впечатление, что из организма на живую тянут жилы. Заныли кости. «Надеюсь, тут нет волков, костер я всё равно уже разжечь не в состоянии», – последнее, что подумал молодой король более-менее отчетливо – начались галлюцинации. Когда Анарион периодически выплывал из захвата боли, то видел пляшущие по палатке блики, как от фонаря. Ему мерещилось, что кто-то разговаривает или поет. Потом боль снова брала реванш, и сознание, даже такое обрывочное, растворялось в ее дикой хватке.

***

Тиадра, как и обещала Анариону, достала генеалогические записи рода Амбарато и шла, чтобы передать их его величеству собственноручно. Нет, ну а какова Мориэль?! Оказывается, она вполне способна произносить более трех предложений подряд! «Попробуйте, ваше величество, перчики»… Вот и кормила бы его с ложечки в своем Аэркарасе, зачем надо было в гости приезжать? Не были знакомы двадцать два года и еще столько же пережили бы прекрасно…

Занятая этими мыслями, княжна Сияния вышла в открытый переход между башнями. Ночь стояла лунная, да и фонари в парке его колоритно подсвечивали. Вода в фонтане отражала звездный свет, а тени от скульптур приобретали причудливые формы. Забыв, что только что пыхтела от злости, Тиадра остановилась, разглядывая всю эту красоту внизу. Вдруг на пустынной дорожке она увидела фигуру его величества. Король так быстро бежал, как будто за ним гнались демоны. Еще несколько секунд, и он скрылся в конюшне. Хотя княжна видела его величество куда чаще во снах, нежели наяву, она отчетливо понимала, что такое поведение ему совершенно несвойственно. И отсутствие охраны. Куда он вообще на ночь глядя? Может, это как-то связано с рухнувшей башней?

Тиадра ринулась назад в свои покои настолько быстро, насколько позволяло пышное, в пол, платье. Там она недолго думая запрятала книгу под матрас, надела костюм для верховой езды, повесила на пояс ремень с парой кинжалов и, прихватив на всякий случай фонарь, тоже в одиночестве, не говоря никому ни слова, поспешила в конюшню.