Выбор Кота

— Да, сэр. Я думаю, нам надо принять во внимание два существенных момента. Первый состоит в том, что в означенный день, шестнадцатого марта, бригада Фокстрот одерживала победу у Литл-Тимбер. И в этом была немалая заслуга самого лейтенанта Валентайна. Каждый раз, когда гроги пытались занять высоту, их отбрасывали назад. На протяжении дня их атаки становились все более редкими, и в конце концов они ограничились снайперскими выстрелами и отдельными взрывами снарядов. На это указывает и собственный рапорт лейтенанта Валентайна, представленный на наших слушаниях. Гроги были разбиты и понимали это.

— Прошу прощения, полковник, — вмешался адвокат Валентайна. — Нет доказательств, подтверждающих этот последний тезис.

— Не позволяйте риторическим тонкостям уводить нас от сути дела, джентльмены, — сказала полковник Чалмерс. — Давайте придерживаться фактов. Утверждение о том, что гроги разбиты, будет удалено из протокола.

— Приношу извинения, полковник. Но таков мой вывод — человека, большую часть своей карьеры проведшего на поле боя. Уже через несколько минут после ранения капитана Бека лейтенант Валентайн собрал подчиненных и стал планировать отступление. Несмотря на тот факт, что капитан Бек, прежде чем временно передать командование, приказал удерживать высоту.

МакКендрик поднял руку:

— Полковник, сэр…

— У вас будет возможность высказаться, — оборвала его Чалмерс. — Продолжайте, капитан.

— Причины, по которым лейтенант Валентайн ослушался приказа своего капитана, изложены в его рапорте. Некая Кошка откуда-то из Оклахомы предположила, что «псевдовоенизированная единица Жнецов, — Уилтон обратился к копии доклада Валентайна, — ранее уже уничтожившая взвод бригады Фокстрот под командованием лейтенанта Калтаджироне, будет к полуночи на месте битвы». К сожалению, Кошка исчезла так же внезапно и таинственно, как и появилась.

Капитан Уилтон выдержал паузу.

— Мы уверены, что она не плод воображения. Дикие рассказы о Жнецах, поведение которых отличается от всего того, что нам о них известно, видимо, представлялись более опасными там, на поле сражения с грогами, чем они кажутся нам здесь. Лейтенант Валентайн в любом случае действовал на основании именно этих разведданных.

Валентайн стиснул зубы и, вцепившись ногтями в колени, едва сдержался, чтобы не вмешаться.

— Он оставил выигрышную оборонительную позицию, — продолжал Уилтон. — И предпринял отступление большой колонной, ночью, через территорию врага, не зная наверняка его численности и дислокации. Я думаю, просто счастье, что кто-то при этом вообще уцелел. Разумеется, полковнику решать, есть ли в отступлении с Литл-Тимбер состав преступления.

Полковник Чалмерс повернулась в сторону Валентайна и МакКендрика.

— Капитан, вы готовы к заключительному слову или нам стоит прерваться, чтобы дать вам возможность еще раз перечитать записи?

МакКендрик встал:

— Полковник, полагаю, что нет оснований для военного суда. По сути дела, и нынешние слушания не к чему было созывать. Обвинения лейтенанта Валентайна в нарушении приказа не имеют смысла, поскольку с того момента, как он принял командование у раненого капитана Бека, поблизости не было ни одного старшего по званию. Единственный человек, приказа которого он мог ослушаться, был он сам. Лейтенант Валентайн имеет официальные офицерские полномочия Волка, его ранг позволяет ему нести ответственность за судьбу подчиненных. Как командир он принял решение оставить позицию, точно так же, как ранее капитан Бек отдал приказ удерживать ее. На поле боя Волки обычно выходят за рамки жесткой субординации, ему не к кому было обратиться, и он действовал исходя из собственных представлений. На мой взгляд, он принял правильное решение, но в любом случае цель нынешних слушаний представляется спорной. Даже несколько Волков являются для нас более ценными, чем целое войско осаждающих гору грогов — для куриан. Причем гроги постоянно получали подкрепление, о чем свидетельствует нараставший в течение дня артиллерийский огонь. Что касается утверждения, будто последнее распоряжение капитана Бека следовало непременно выполнить, то я согласен: по обыкновению, приказы покидающего поле боя раненого командира не обсуждаются. Но сейчас речь идет о трибунале и о том, что офицеру грозит приговор, вплоть до расстрела. Поэтому нам следует особенно тщательно подойти к применению закона и не ссылаться при этом на традиции. И раз уж лейтенант Валентайн принял командование, то все его действия, не нарушающие Устав, инструкции или чрезвычайные параграфы, по определению являются законными. Есть прецеденты, когда гвардейские полковники давали команду к отступлению вопреки первоначальным приказам вышестоящих командиров. И во всех случаях мы считались с мнением полевых офицеров. Предлагаю прекратить настоящее разбирательство. Тот факт, что это дело за шло так далеко, больше говорит о личности офицера, выдвинувшего обвинение, чем…

— Полковник Чалмерс! Это… — запротестовал Уилтон.

Чалмерс остановила его: